***
будто чётками Море разбрызгало берег галькой…
здравствуй, Крым, я Тебя часто встречала:
в песнях, прозе, стихах, в прохожих и чаще всего ночью –
в своих
\пропитанных загорелой кожей;
глазами южными, что живее живого\
снах.
я наконец –то, здесь и сейчас,
впервые с Тобой знакомлюсь.
как пёс нюхаю воздух.
и кажется, будто до этого вовсе и не дышала.
на часах 9 утра, ещё по старому,
Петербургскому времени.
Море сонным и заспанным,
рыжим котом нас встречает.
волною зевает.
изучает
наши пропитанные трассой,
в мозолях, как в стразах,
ноги.
мы жмуримся одноглазо от солнца,
что расплетает нам солнечное сплетение на множество счастливых моментов
со скоростью миллион в секунду.
молчим |тишина –самый громкий крик|,
внутри под ребрами кричит.
я держу тебя за руку так,
будто это СЕЙЧАС –в последний раз;
будто пришло время встречать
седую с косою;
будто на нас летит с Юпитер астероид…
а мы стоим.
наблюдаем.
и молчим.
здравствуй, Крым.
родной заочно.
с рождения
|еще когда плавала в мамином космосе|;
по пуповине поступающая любовь;
внутри меня росло Море.
ибо чувствую\вдыхаю\слышу и осязаю\
по наточено-ножевому ощущаю, вместе с ветром с Ай-Петри дышу:
1.
как не похожее ни на чье другое, когда бабушка обнимала –немыми и сильными руками, тепловлажно и|не сорваться\крепко|;твоя чача первая: ты неприлично бледная\на спор\залпом\голая и босая. а под ногами закипает галечный спальник. и гори оно все солнцем… –твой первый Утриш\Море\Юг: теперь мне всё можно. и больше не страшно…|.
Это Ты. Ты бесстрашный.
2.
как тот самый, единственный первый, из детства, пахнущий деревом, печью, маминым яблочным пирогом, чаем с чабрецом; выбегать в 5 утра вместе со старым псом. зацепившись остро, крючком, детского указательного за подол бабушкиного халата. наступая ей на ноги, обгоняя бежать вперед, заглушая ее ворчание \которе у неё все равно не получалось\..но за секунду обо всем забывая –та малая, саблезубо в пространство кидается.
рыжий викинг –успевай защищаться.
[так отсыревший от соли и рыбьей чешуи, уставший моряк из последних сил, бросается только вперёд. где яркой лампочкой маяк зовёт: грифель острый, как свежая бумага режет пальцы; он как приклеенное на горизонт оригами; будто его только из под циркуля достали; затонировали акварелью и не дали высохнуть; весь прозрачный \едва выпорхнутый птенец\. там, наверху, наш Большой Брат явно разбирается в красоте.
небесный архитектор.
а маяк как тонкий стан женщины \в лёгком ситцевом платье\.
жена ждёт своего моряка и тихой колыбелью укачивает
волны.
ибо ждёт любимого
живого.
нося под сердцем сердце своего мужчины. а моряк уже еле дышит. Бросается в Море, как стая хищников
на мокрых лапах бежит на запах
страха.
Море накрывает черным саваном, но маяк не светится, а горит. одинокой церковной свечкой дрожит, ждет своего мотылька, моряка…даже если это последнее, что запомнят его глаза. света костёр –самое важное. как рыбаки саамские: уходя в Море, берегу суши оставляли часть своих душ –старику и старухе сейдам; чтобы вернуться после к родной Земле, к своей ZEME*…]
..так малая, махая руками, бежала; будто кинжалом сверкала, чтобы ей первой досталось парное молоко…
так и Ты для меня, как это всё.
как дом.
родной.
3.
…и как родить долгожданного сына –
Ты самый любимый
***
мы же с ним пьем свободной рукой \одной на двоих\
красное креплённое
сильно охмеленное;
бросив уставшие рюкзаки за спиной в песке. по пояс
двое стоят в Море.
отражаются в красоте воды.
я стою на крыше мыса.
внутри незнакомо приятно щиплет
от состояния тишины.
под рёбрами перкуссия\барабаны
напоминают,
что рядом есть ты.
обнимаешь так, что распускаются цветы:
бесконечная нежность льется|язык эльфийский|.
и эта любовь становится такой огромной.
нас для неё мало,
ей тесно.
она накрывает безразмерным
одеялом
[лоскутнЫм |фильм новозеландский «Price Of Milk»|;
искряще ярким \как вересковые поля у БелоМоря\;
горяще горячим \искры;карнавал;глаза ребёнка\;
как цыгане периода урожая],
всё и вся берёт охапкой,
великановыми руками…
ты целуешь влажно и густо|паста Nutella\перевыдержанный портвейн|.
покрываешь меня мурашками вплоть до костей.
в этой сорокаградусной жаре меня бьет озноб,
холодный пот и,
собравшиеся вместе, за все мои 27,
сердцебиения.
а сердце живое и спелое,
как фрукты свисающие с веток сЕрьгами.
…если встречать первенца Осени
[сына с римской переносицей \дарданского царя; последний из династии Юлия Клавдия; любитель принимать винные ванны; активный участник Гильдии Дегустаторов
Ядов;
может сам автор Всемирной Истории Отравлений;
качающий колыбель
Древнего Рима;
в одной руке –аконит, в другой –митридатикум;
выдающийся военачальник;
любопытный до отчаяния
смельчак –
выходил в маске раба
под колесницы
и остался в памяти все бои выигрывший,
гладиатор в кипарисовом масле,
эсседарий; самый младший
загадочный сын самого Юпитера;
но встретивший смерть по всем «обычаям»
\трусливый сенат; проскрипции; заговорщики\...]
…и вот если встречать первенца Осени,
то только здесь:
в ваннах Крымских ладоней,
обгоревших кистей.
на качелях длинных\атласные ленты\
рук черного Моря,
качающих нас как детей своих в колыбели Морфеевой воды.
густой и горячей
[восточная кровь; кофе с семенами
кардамона,
сваренный на кострах песка цвета ссуального золота\
цвета византийских икон, утерянных войнами.]
…встречать первенца Осени
в трагедиях этого Моря
[мелодия *хоос
для самки верблюда редкой белой масти,
отказавшейся от своего едва родившегося первогоединственного сына; видеть как музыка, связанная самОй пустыней, проявляется \плёнка\ самыми чистыми и живыми слезами
во впадинах глаз матери,
неуверенно ковыляющей,будто сейчас сломается, чтоб упасть,моля о прощении…
на колени
к своему белому
верблюжонку…]
***
волны у мыса бьются в истерике,
скалятся коренными и клыками на скалы,
кажется еще чуть-чуть и в крошку алмазную
мелкую раздрОбят,
вырвут рыбьи позвоночники
из Крымских гор…
черное Море чернее тучи,
чернее смол
|нефть сирийская разлитая, глаза одержимого|;
Море черное чернее самого плотного
портера\*шварцбира.
Море злится.
Море живое.
Море боится.
к ночи рябью мурашек покрывается.
Море –ребенок,
руку матери потерявший
в стае голодных людей.
Мы спускаемся к берегу –бережно покачать колыбель.
опуская ничтожно крошечные пальцы в ее львиную дикую гриву.
мой маленький бесстрашный Симба.
никому тебя не отдам.
немые мы двое входим в ее черный саван (по слогам),
ничтожные перед величием.
с разрешения уходим под воду,
бедуины-дайверы…
…и всякая красота на Земле –твои братья.
а все братья –сестры
(как пел товарищ Гребенщиков).
и всякая красота в глазах смотрящего.
Мы видим лишь то, чему отражением являемся.
и я вижу.
Шалом и Здравствуй,
Намасте, прекрасный
мой личный Крым.
я смогла.
я доехала.
в этом мире мы не одни.
6.10.17
мечтам и надежде увидеть Крым
*Весной монгольская семья из Южной Гоби принимает затяжные роды верблюдицы, и на свет появляется верблюд редкой белой масти. Мать отказывается от детёныша из-за болезненных родов, и семья, безуспешно пытаясь восстановить связь между матерью-верблюдицей и её детёнышем, решает прибегнуть к помощи учителя музыки на моринхуре из аймака Туведля того, чтобы тот сыграл для матери и детёныша традиционную мелодию «хоос». По окончании игры у матери-верблюдицы из глаз катятся слёзы, и она начинает кормить детёныша молоком.
*ZEME
Самоназвание народа — «са;ми», «саа;ми» (sami) — согласно одной из версий восходит к балтийскому слову *;eme («земля»)
*Чёрное пиво (нем. Schwarzbier) — сорт пива низового брожения, что, как следует из названия, характеризуется очень темным, почти чёрным, цветом