Мне предпочтительнее знать о жёлтой хвое пондеросы.
Господня воля воронья, медовым пахнущие осы,
и жесткосердная болезнь от невозможного проснуться,
пыльцы мерцающая взвесь, да кровь горячая опунций.
И в пену взбитая сирень, и грач, раскрывший рот некстати,
дубов столетних полутень стекает медленно на скатерть
осок цветущих. Полотно дорожки, в небо уходящей:
всё это пройдено давно, но в речку юную ныряльщик
бежит сейчас, закрыв глаза, наперекор тому, что было!
Воспоминание – гроза, ожесточение и сила,
и всеобъемлющая мощь того, что выдумано нами...
Песок ложится между рощ, а время, меряя шагами,
те расстояния, где звон и птичий щебет осязаем,
свой совершает моцион, где невесомости земная
проходит мягко параллель меж зыбким заревом и навью.
И цвет меняет акварель на влажных листьях разнотравья.