он шел по бордюру, как по острому лезвию,
в кашне, наброшенном, точно петля, на шею.
ничем не охвачен, никому не известен —
сливался с городом, стал его продолжением.
она же несмело выползала навстречу и
желала где-то пожизненно затеряться.
себя растерзала, наслаждаясь увечьями.
презрела город и стала его препятствием.
в кофейне, что слева, горлопанило радио,
окутав в кокон десятки сердец прохожих.
его же ретивое давно уж украдено —
дурацкой музыкой вряд ли ему поможешь.
случайные звезды попадАли в карманы и —
врала певица — надежды не оставляли:
карманы пустые оказались вдруг рваными,
а звезды ноги царапали остриями.
ее окликали беспробудные пьяницы.
она свой шаг неосознанно ускоряла,
как будто, сбегавшая, смогла бы избавиться
от болей прошлого, вырвать его с корнями.
казалась задушенной январскими пальцами.
сжигала грудь всеобъемлющая кручина.
назойливый город попытался впитаться
в пустых по-разному женщину и мужчину:
она погибала под колючими взглядами —
его лишь взор не вцепился в нее в тот вечер;
а он был, напротив, очень бережно спрятанный,
но ей, нечаянной путницей, был замечен.
не станут едиными чужие вселенные.
она исчезнет. он так и не обернется.
останутся слабыми, немыми сиренами —
они, как прежде, обычные незнакомцы.
6/18