Полжизни словно в странном сне: сменялись дни, вожди и числа...
Мы в мелочах не видим смысла, когда Отечество в огне.
Не слышат. А война идёт - давно, жестко и незримо,
Но что с того? Проходит мимо она, покуда спит народ,
Своих не чувствуя оков. Здесь и бунтуют - лишь для вида.
Подлей не сыщешь геноцида - лишать поддержки стариков.
И глохнет стон в чумной тиши. Сколь многим здесь, на самом деле,
Страшнее чувствовать боль в теле, чем боль терзаемой души.
Эх, зря страшатся. Кто нас тут в атаку будет гнать насильно?
Всех очень тихо и стабильно на скотобойню поведут.
***
«Борцов» бушует рать, но не в ущерб системе.
Всяк волен выбирать – быть с этими иль с теми,
Быть пойманным лжецом с ушами под лапшою
Иль просто подлецом с трусливою душою.
Пусть кто-то зрит сквозь дым, а кто-то воет волком.
Здесь можно быть смешным, но главное, недолго -
Не дольше, чем тот дождь, что вновь стучит по крыше.
Поэт толпе - не вождь, его никто не слышит,
О, это - скорбный путь, гораздо легче рушить.
И можно бы свернуть… Да не обманешь душу.
***
Куда бы крикнуть, так, чтоб крик достиг божественного слуха,
Чтоб образ солнечный возник?… В тяжёлый миг упадка духа
Нет ни одной живой души вблизи. А мёртвых – ох, как много.
Но ты – терпи и крик глуши. Тори в тиши свою дорогу.
Коль места в мире нет тебе ни по рожденью, ни по делу,
О чём пенять своей судьбе? Её такую – прямо, смело -
Петлёй на шею, пулей в лоб прими. Стаканом выпей яда.
И, может быть, пройдёт озноб от вездесущего неЛада.
И, может быть, отступит страх, когда, остыв, погасишь свечи.
Куда как легче жить впотьмах, когда отчаянье на плечи
Ложится дымчатым плащом, в котором осень да туманы…
Но рано свет тушить ещё. И умирать, должно быть, рано.
***
Нет, не первый раз мы на краю. Но полёту верю, не паденью!
Мне бы душу светлую твою уберечь от боли и сомненья.
Тяжек путь, красна от крови нить: вот она - дорога наша к дому.
Широка душа, а не вместить лжи и зла. Бывало ль по-другому?
Думы, годы серебрят виски, и всё больше грусти и неверья.
Тот, кто не спивается с тоски, вдруг уходит, громко хлопнув дверью
И стучит упрямо кулаком, и поёт, хрипя, срывая струны…
…Нам бы утром – в травы, босиком, улыбаться вдаль рассветам юным.
Где пожар пылал, там – гладь и тишь. Руки вновь кладу тебе на плечи.
Нежность неуместна, говоришь? Но она одна лишь это лечит.