Блинков, хитрец, шофёр ретивый твой,
тебя ко мне доставил почему-то;
ты неприятен мне, ты мне чужой,
не приглашу тебя к себе домой,
испортить можешь ты мне снова лето.
Но раз ты вторгся в мир спокойный мой,
вопрос тебе задам без обиняков:
- Как поживает депутатов рой,
как много в планах их законов-мраков?
Влился ли в хор уже ты большинства,
подобострастно громко подпевая,
успешна ль нынче лепка божества
и главная мелодия какая?
Кто дирижёр в собрании основной,
кто ревностно ему противоречит?
Рискуешь ли своей ты головой,
коль главному захочешь ты перечить?
Однако до чего же ловко ты
пролез в столь хлебный депутатский корпус;
перехватить планируешь бразды?
Чудесный получиться может опус.
Так для чего явился ты сюда,
поддержкой заручиться хочешь впрок?
Не подарю свой голос никогда,
такой себе успел я дать зарок.
Те речи молча выслушал мужчина,
затем, слегка волнуясь объявил:
- Ошиблись Вы, не знаю в чём причина,
доставить к депутату я просил.
Теперь я вижу — Вы не депутат,
я огорчён и в то же время рад;
я их уж много лет как не люблю,
но так нужны; найду и потерплю...