Из пенности былой стихотворенья
Неловко черпаю половником без ручки.
Во мне – барьеры и преодоленья,
И слой песка, и окрик кручи.
Я все пишу не так и не о том,
Ползут четверостишья как колготки.
По цепкой наледи верхом
Не конь бежит, а тень слепой полёвки.
Всё равносильно – клавиши терзать.
Где мне убежище едва построят...
Стихи засохшей кистью малевать
В терзаемом ветрами долгострое.
15. 05. 12.
В чумном Париже – юноша Вийон.
И вера мне – как рожица горгульи.
Через столетия мы с ним поём,
И пропадаем в творческом загуле.
Кому молиться, если ад прекрасен?
Если перо скрипит калесованием?
Плач дарований на земле безгласен,
И рок предписан каждому заранье.
Юродивое бродит меж святынь.
Цветы прогоркли и вино прокисло.
О юноша Вийон, твердит тебе латынь
Что по-французски не имеет смысла.
15. 05. 12.