И даже, если вернётся,
израненный телом, душой,
Фортуна не улыбнётся,
представив срок жизни большой.
Придёт он назад с чувством ревности,
мол, тут развлекались, шутя,
и будет подвергнут бренности,
подумав, его ли его дитя...
Ещё бы! Дитя его выросло,
не чувствуя ласковый взгляд,
и в сердце, больном от вымысла,
"кошки всё больше свербят".
А тут ещё водка вдобавок плеснёт
всё то, что в мозгах накопилось,
и снова на женские плечи падёт,
что в слухе грязном носилось.
Любимая взглянет строго:
один уходил, возвратился другой...
Как он восхищал! В итоге,
он, вроде бы, он, но... чужой!
Как быть? Сердце рвётся на части:
детям ведь нужен отец!
Этот же водке подвластен,
а прежде был... Тот - молодец!
Вот и спустилась в могилу,
держась за семью до конца:
война отняла красоту и силу,
чтоб детство не знало Отца...