Вот стоит Костин Лёша.
На грузина похожий.
Сабля ржавая в ножнах
И небритая рожа.
Выправка как у лорда
И воинственный вид.
Взгляд орлиный и гордый -
Настоящий джигит.
Но однажды в таверне,
Выпивши непомерно,
Подошли осетины,
Что не любят грузинов.
Грубо так разъяснили
Свой конфликтный вопрос
И ногами разбили
Его чувственный нос.
Злого рока по воле
Жертвой стал наш джигит.
Лёша плачет от боли
И в бессильи сопит.
Истекает он потом,
Как спартанец с картин,
И кричит в темноту он –
Что и сам осетин.
Тише быть тяжело же,
С буйством юной души.
Ведь на горе Алёши
Мимо шли ингуши.
Он о бегстве подумал
И нассал в сапоги.
Подходили угрюмо
Осетинов враги.
Было Лёше не просто
В том ужасном плену.
Он пронзающе воздух
Басом выл на луну.
Трудно жить с такой рожей,
Что на всех ты похожий.
И на польского пана,
И на гея Ивана.
Пришёл Лёша домой,
Аж на следущий день.
Был он еле живой,
Был разбитым в хламень.
И спросил он у мамы:
«Кто я, мама такой?
Я упал, мама в яму
Злой ведомый судьбой».
Та полезла в комод
«Тебе знать уж пора,
Вот смотри, обормот –
Фотографий гора.
Не могу скрывать больше:
Вот наш старенький храм,
Вот наш дедушка Мойша,
А вот дядя Абрам.
Прошло время напастей.
Хватит жить так да сяк».
Прослезился от счастья –
Лёша, он же – Иссак.