был в моей жизни человек, теплее вязанных носков.
я с ним свой каждый новый век, хоть дважды коротать готов.
есть в нем и сила, и любовь и что-то теплое внутри,
что стынет в сердце моем кровь и плещет жаром из груди.
я с ним и в воду, и в огонь и на пятиэтажки крышу,
не отпусти мою ладонь, таким как я, письма не пишут.
таких как я легко забыть, но потом больно вспоминать,
что был я тем, кого простить, куда сложнее, чем потерять.
я верил, что ты станешь тем, кто за руку из ямы вынет,
но ты сейчас дурная тень, что комом в горле моем стынет.
ты обещал не забывать, быть может даже, закурить,
но вместе нам не умирать, а уж тем более не жить.
прости мой друг, за все прости, я ведь старался все исправить,
но ты сказал лишь отпусти, тебе так просто все оставить.
и не горит тот тусклый свет у ветхой гарнитурной лампы,
и нет окурков сигарет, и не поешь ты дифирамбы,
не выпили вина с тобой, и не мурчишь ты, словно кошка,
отправилась на перебой, наша совместная дорожка.
если исчерпан будет срок, который годность обозначит,
из тысячи чужих дорог, пойди лишь к той, что не дурачит.
когда прокиснет твой оскал, и гордость нос опустит ниже,
ты вспомни, кто тебя спасал, висевшей на карнизах крыши.
я обещал не придавать, я обещал тебе, прости.
ты должен, друг, одно понять, лишь ты можешь меня спасти.