Ах, сирень; вечно в сердце её лепестки.
Очарован я белой сиренью.
А в персидской сирени, в ней больше тоски,
С окаянной, кальянною ленью.
А в персидской сирени слышна «Шагане»
Безнадёжно хмельного поэта.
Да звучит «Шагане» не тебе и не мне,
Каждой строчкой не нами пропета.
В этой песне поэта бессмертная грусть
По далёкому, отчему краю.
В этой песне навеки почившая Русь,
О которой слова подбираю.
Да и где же ты, Русь? Ты была, не была?
Встреч не ждёшь, и поёшь о разлуке.
А сирень знай полышет – чиста и бела! –
Рви, ломай; так и просится в руки.
Пусть звучит о сирени за строчкой строка.
Да и Персия вся зацветает.
А потянется к белой сирени рука,
В лепестках вечно песня витает.