Это было вчера, в сумерках,
Похожих на плач младенца
Без звука,
Когда пьяный сосед ломился
Домой без стука,
В сумерках,
Похожих на болотные испарения,
Тревожных и грустно призрачных.
Шёл мелкий дождь.
Я отвёз ее в аэропорт,
Гориллы облапали ее тело,
И, хотя я и не был первым,
Я думал: «оно мое».
Я обнял её на прощание,
Ветер унёс ее запах
Цветов и моих сигарет.
Я несусь по шоссе,
Разогнав серую сталь,
Позволив ей насладиться гонкой,
Упоённо дышу бензином.
Обнаженный
И, брошенный на растерзание
Молоху.
Мечтаю об Ирландии -
Она, как изумруд
Блестит на карте.
Это сродни голоду
И болезни -
Больно - ведь что-то
Оборвалось.
Облака презирают землю
И пишут доносы,
А в выходные охотятся
На оленей,
Стреляют в них из винтовок,
Режут ножами их
Юную кожу,
Макают руки
В тёплую кровь ,
Снимают шкуры,
И пляшут
Бам-бам, пляшут вокруг костра,
Бам-бам, натянув на себя смерть,
Бам-бам, стреляя в воздух,
Бам-бам, стучат в барабаны,
Стучат в барабаны,
И молятся богам -
Первобытным и жестоким,
Грязным, нагим и яростным,
Как они сами -
Эти древние серые облака.
Пластиковые люди плюют на меня с билбордов.
Бледные, сваяные вслепую,
Облитые едкой краской -
Краской из яда,
Сделанного для твоих вен -
Вен, налившихся сизым светом -
Светом, мерцающим в темноте -
Темноте, поглотившей твой дом -
Дом, построенный из панелей,
Затвердевших на заводе
Пятьдесят лет назад,
В день когда Земля
Потеряла девственность.
Расстроенный автобус
Трясётся по равнинам
Мимо бесконечных заборов.
Романтично лязгают
Ржавые тормоза,
А где-то далеко,
За горами,
Смеётся красное солнце.
Я доберусь до него
Быстрее.