Как-то даже мне неловко:
Усыхаю на глазах,
Вот - усохшая головка,
Ножки - ой, ручонки - ах.
А какая одежонка!
Тьфу! Противно надевать.
Мне соседская бабёнка:
«Так и будешь бедовать?»
Так и буду, усыхая,
Ныть, сморкаться в кулачок.
«Что усох-то? Жизнь плохая?»
«А?
Не слышу.
Да ничё».
Круглобокая соседка
Мне погромче: «Срамота».
Возле городьбы ранетка.
Я глухой: «Чё, Рита, а?»
Ухвачусь за палку крепче,
Запахну свой пиджачок.
Рита тихо-тихо шепчет:
«Одуванчик, старичок».
Вроде, как бы пожалеет,
Я не слышу, я глухой.
Вон ранеточка желтеет.
Голос Риты: «Боже мой».
А потом мне громко скажет:
«Заходи, насыплю щей».
Как-то мне неловко даже.
Понимаю: жалко ей.