Уходит поезд.
Я стою и жду чего-то,
не в силах отвести свой взгляд
от опустевшего перрона...
Нагие рельсы холодно блестят.
Их обдувая, ветер сумерек осенних
вздымает вверх газетные обрывки,
играя, гонит их вслед мерному движенью
дрожащего последнего вагона,
А тот скользит,
неотвратимо тая,
в вечерней мгле,
в сиреневом тумане...
Уходит поезд.
Отдаляясь, с собой уносит он – тебя.
Всё больше между нами
стальные рельсы вырастают глухо,
и безучастно, холодом железным,
обозначают линию разлуки,
а я стою... стою и жду чего-то...
Уходит поезд...
Скользит неотвратимо...
А я – стою...
Уходит поезд...
Жду чего-то...
Уходит поезд...
Неотвратимо тая...
Газетные обрывки...
Ветер...
Поезд...
Вслед...
О, Бог мой!
Ты лишь знаешь, зачем такие испытанья,
Один лишь Ты мой крик беззвучный слышать можешь!
Ты ведаешь, что там, в трясущемся вагоне,
Среди усталых тел и грязных словословий,
Среди безликих лиц и гомона тупого
Сидит – она,
И синими глазами в окно глядит на уходящий вечер.
Но, знай же, Боже!
Впрочем, Ты же знаешь,
Что – я смотрю сквозь дивные те очи,
Ее руками нежными всё ощущаю,
И невозможно, слышишь, невозможно –
Разъединить навеки наши души!..
Ты знаешь, также нету расстояний,
Которые могли бы это сделать...
Так дай же силы мне,
Господь мой, дай мне силы
Все испытания твои преодолеть,
Наверно, для чего-то это нужно...
Уходит поезд.
Я стою и жду чего-то,
не в силах отвести свой взгляд
от опустевшего перрона...
Нагие рельсы холодно блестят.
Их обдувает, ветер сумерек осенних,
вдруг устремляясь
вслед ушедшему составу,
А тот скользит,
неотвратимо тая,
в вечерней мгле,
в сиреневом тумане...