Грань совершенства так тонка, ранима,
И держится лишь на душе нетленной: в прозрачной пьесе водяной системы - отравленные, солевые вены.
Винтажные на ласковом балу, танцующие в ультразвуках дети играют с солнцем на святом рассвете, в солёных поцелуях на ветру!
Мудрейшие в янтарной глубине с локацией летящих пилигримов, плывущие с миндальной бригантиной! С русалочьими душами едины!
Из почерневших труб нефтепроводов, из пасти хищно-блоковой гиены - льётся река токсичной Мельпомены, терзая душу ласковой поэмы.
Грехи и жадность нефтяных магнатов сплетаются в червивое пятно: поток из баррелей тревожных страхов вливается в янтарное вино.
И беспринципно раскрывая рот, клеветники вещают о позоре, деньгами затыкая людям рот, и синих птиц топя в нефте-узоре.
Токсичное - на скользкое, живое! Чернеющее - на вишнёвый мир! Заковывает грех людскую волю, и создаёт отравленный эфир!
Дельфины борятся упорно и весомо, пытаются пятно любовью смыть, и нефтяную, страшную саркому молитвами прощения исцелить.
Пирует нефть на чумовом балу, и специфичный запах душ пропащих делит китов на прошлых, настоящих, вонзая в душу ржавую иглу!
Прекрасное обречено страдать! В когтистых лапах нефтяной полыни с коррозией банкировской гордыни сражается морская благодать!
Локация терпения в акте смерти! Распятие на нефтяном кресте! Спасения ищут рыбы круговерти в токсично-падшей, баррелевой мгле.
Сигнализирующее счастье ультразвука сбивает разъедающий эфир! Творение божественного духа дождём вишнёвым на сгоревший мир!
Дельфиний, ласковый ковчег в стихе торжественно-миндальном! Сплетаются в
мажор сакральный притоки всех мудрейших рек, и уменьшается пятно.
В зеркальных сказках пилигримов душа ранимая дельфинов из праха смело восстаёт!
Ковчег спасительный плывёт!