INTRO
Тёплый день накачал Провидение скукою...
Ах, вся жизнь позади мне предстанет наукою,
если нынче не спрыгну с телеги сколоченной
из дорожных сомнений на пыльной обочине...
И пугаться, казалось бы, стоит поверхностно,
да вот только на улице холодно-мерзостно.
А ещё, невесомость с балластом попутана,
чтобы взять, коль не веком, то хоть бы минутами...
Размышлять над собой - как питаться процентами,
обращёнными в ночь искушений и выводов,
где любовь наполняется веры моментами,
утопив перед этим отчаянья выводок.
Не стреляться - так прыгать с мостов на окраине!..
Или вечностью жизнь затирать преднамеренно!..
Искушаться родством с непростительным каином,
абсолютного авеля клея уверенно...
Не могу.
Не смогу.
Не проси, я - не каменный...
Вот напьюсь, и забычу, как каплями взрезанный,
чтоб исчезнуть в нормальности жёлтеньком пламени,
утомленным развратом пришедших с аскезами...
И, уже забежав успокоиться внуками
из родных палестин и далекой Америки,
я узнаю реальность в вечерней истерике,
совпадающей с жизни печальными звуками.
Но - кому?
Ты скажи, ну кому здесь покаяться,
если в каждом сундук с отвратительно смертными?!..
Разве, список составить, чтоб после конвертами
переслать чудаку, что творением мается...
..........
Только, ждёт ли он мой?..
Не устал ли от вычетов
в непростой бухгалтерии душ неприкаянных?..
И позволит ли снова за нервными маями,
чтобы ангел меня в междустрочиях вычитал?..
PART 1
1.
Помолчать за столом в незнакомом подвальчике...
Да...мне точно тогда захотелось вот этого!
На гранённом стакане дрожащие пальчики
выбивают тоску из когда-то пропетого,
превращённого в ритмы шагов из сомнения
в неоплаченном завтра, написанном гением,
где стареющий кельнер подносит введение,
за которым откроются дали забвения...
Это мне...
Это просто, как дважды по нолику.
Отряхнуться успею - ещё, чай, не в старости
утешаю в непьющем себе алкоголика,
разглядевшего в крупном предвечные малости.
И за райской табличкой попробую выменять
хоть на день путешествие с собственным именем,
коль ещё на земле мне сказали, что искренних
не бывает средь пьющих тоскливо, но выспренне...
А вокруг только шум...только гам...только бдение...
Ведь чего ещё нужно простым пробегающим
за попыткой у страха насытиться рвением,
понимая, что жизнь - это смерть!..только - та ещё...
Подожду.
Подожду!..
Не проснусь - так отмучаюсь...
Среди тысячи правил найду исключение
для давно охлаждённого планами случая
поместить в нетерпение долю терпения.
А пока что - меню и подставку для листика.
Все равно - ожидать к декабрю собеседника -
за идею ответственно падшего мистика,
возжелавшего скомканной славы посредника.
Пороялю по краю дубового столика,
проявляя легонько перстами холодными
единицу из круга затертого нолика,
что был вылеплен ночью рабами свободными,
и попробую выжить в мгновеньи истерзанном,
отягченном мечтами о снах одиночества,
за которыми вены скрепляют порезами,
все пытаясь хоть утром стать частью пророчества.
2.
Ох, не долог...
Не долог был путь мой к сомнению
в пересказах, что выбрили истину с вечера...
Жизнь и утром по сути была покалечена,
но не так же!..
Не так, как убийством-прощением...
Постоянное чувство вины за распявшего
угнетает!..
Сбивает...
Возводит до падшего,
ту, субботнюю негу когда-то укравшего
за обиду себя не нашедшего младшего...
Но не все же дышать кислородом межбуквенным
на просторах такого затертого логова,
где сердца усомнившихся лихо накрюквенны
за дурное хожденье из бесова в богово...
По сему и сижу!..и молчу...и безумствую
в обезличенном крике о безднах под скалами,
у которых финалы сплетутся с началами,
в одиноких сердцах между звёзд полнолунствуя.
Только, чу!
Семенит незнакомец под брызгами,
изучая внимательно сброд посетительский.
В темной шляпе из фетра, кроссовках замызганных,
с газетенкой из ряда тоской-просветительских.
Игнорирует кельнера, легким движением
пролагая дорогу ко мне, одинокому,
и, уже обнажив поседевшие локоны,
представляется ангелом белого жжения.
Я молчу...
И не то, чтоб от трусости трезвого!
Чуть вина из уставшего сделает резвого,
а уж я и подавно не стану печалиться
по тому, что и так в окончаньи развалится...
Я молчу по причине обычной иронии,
развлекающей сердце в часы увлечения
превращённой в баланс номинальной гармонии
между страхом полёта и смехом падения.
Поклонился...
Присел...
Улыбнулся заученно...
Шевельнул осторожно белесыми перьями,
и сказал:
- Ты ведь ищешь рождённых поверьями?
Я - от них.
Только прибыл с кудрявыми тучами.
3.
За твоими мечтами гоняться б не стоило,
да начальство сказало, что нужно попробовать
сделать так, чтоб надежда и веру устроила
заблудившихся в ночь на линейке догробовой.
Так что - можешь немного грешить и не каяться
до поры, за которой столкнёшься со временем...
- А потом?
Что за этим?!
Отчаянно маяться
не собою посеянным глупости семенем?..
Или лихо бросаться в Геенну шипящую
молодыми устами хранителей вечности?!..
Ведь, действительно: хрена ль разыскивать вящее,
если в нем даже мука - и та безупречная!
(Я, наверное, слишком взметнул аккуратностью
перед этим пределом небесного тления,
но, по сути, мы оба - куски обновления
предначертанной точки Его многократности!
Так что, хочешь не хочешь, а надо рассаживать
по уютным рядам неуютного зрителя...)
- Вы, простите, случайно вина не хотите ли?
- Да. Конечно. Вина. И сожжения заживо.
Замолчали.
Тревожно.
Ну...что-то не клеится...
Я же знаю, что все непременно развеется
на полях, где давно ничего, кроме ветоши
из сердец.
Им ведь тоже пылить нужно где-то же...
- Вот, к примеру, скажи: а зачем в предзакатное
ты пытался проникнуть, не встретив рассветное?..
Я не то, чтоб искал у примата обратное,
но и смысла не вижу мусолить заветное!..
И совсем уж не ясны резоны горения,
коль костёр - из обычных задачек на логику,
разрешающих импульс идеи-скольжения
по божественной мгле от Сократа до Продика.
А уж ваши надежды... - кирпич на кирпичике,
что один на один без основы положены!..
- Хорошо, пусть мы рвёмся по тропкам не хоженым,
все пытаясь из глины наделать куличиков,
4.
но любой результат из тобою сжигаемых -
это просто небес голубых отражение!..
И растерянных душ роковое брожение -
не итог ли неверий давно ожидаемых?!..
- Ой, да полно!
Не стоит искать сокровенное
в ваших хрупких сосудах из слёз и фантазии.
Человек - это факт!
Но - стандартной оказии,
девиантно украсившей суть неизменную...
(Мда...стареть - это, кажется, вовсе не праздновать
трансформацию сил в исключительность опыта...
С напряжением - тьма, с пониманием - хлопоты...
Да и в праздном, увы, на молекулу праздного.
В общем, надо бы как-то об этом посдержанней,
если хочешь дождаться хотя б отражения
в симулякре толпы беззаботно отверженных
нарисованном ромом заполненным гением...)
- Хорошо, я не буду сдаваться экранному,
что давно не вмещает в себе полемичного.
Но скажи же, ниспосланный мне, горемычному:
почему я простое являю из странного?
В хитроватых сплетениях жизни Иакова
тяжело распознать предписание строгое
о мгновенном прощении, в принципе, всякого,
кто за малым предательством кликает многое...
Да и в нервных писаниях нового времени
ничего из того, что позволит мне выстоять
перед легким, но точным ударом по темени
или тьмой, что последует сразу за выстрелом!..
Так зачем мне искать в неизбежном - глубинное,
и менять на обман обещание встретиться
с вопрошающим гласом чего-то былинного,
настоявшего вновь на развилке отметиться?!..
(Я нарочно подправил в себе неизбежное,
сформулировав выдох, как ткань изначальную,
на которой узоры волнуют по-прежнему,
равнодушно стирая бесцветье печальное)
5.
Ангел белого жжения щелкнул заученно,
призывая устало меня ко вниманию,
и шепнул:
- Ветер снов оживляет измученных
неоправданно долгим любви ожиданием.
Тот, кто создал, не сразу решился поправиться
в этом странном проекте со сменными лицами...
Он, конечно, в решеньях стеснён не границами,
и давно с отражением тёмным ругается,
но пока ещё верит в идею сакральную
о возврате давно и бесцельно потерянных
к еле бьющим истокам Себя инфернального
(ну, хотя бы!), раздавшего шансы намеренно...
Что ж до вас, обретающих счастье по графику,
то обязанность вырвать из плотного траффика
задохнувшихся избранных снова возложена
на триаду из ангелов, вьющих возможное...
И опять - лишь прозрачных ветров дуновение...
Тишина...
Тишина...
Небеса забаюканы
монотонностью красок зимы-откровения,
чьею стужей миры до июня наклюканы.
Мы безмолвствуем, сидя в углу мироздания,
и не глядя друг другу в глаза несвободные:
заразительно сытый, нашедший голодного,
и обычный голодный у пункта питания...
- Не скажу ничего о молении трепетном...
Или пьяной гордыне на фоне усталости...
Не скажу.
Потому что из дряблости лепета
можно выжать лишь вяленький повод для жалости,
а любовь отыскать в этой бездне измученной
невозможно...
Прости, я не стану корячиться,
возвращаясь в залитую кровью излучину,
где никто из предсказанных больше не значится...
Может так...
Может эдак...
Придуманы? - Полно те!
Неужели есть разум, вместивший предвечное,
что застыло сегодня в небеленой комнате,
специально оставленной кем-то для Млечного?..
6.
Я не верю...
И ты, как мне кажется, маешься
с недопонятой миссией райского демона...
Не грусти, ты - не я, и быстрее раскаешься!
Просто наша история с копии сделана...
И какие-то блики галактик потерянных
ничего не изменят в тоске и писании,
если все, что вмещается в белое знание,
растворяется в чёрном незнаньи уверенно.
Да.
Вот так.
И пускай я наивен до крайности
в этих выбитых логикой сердца решениях,
но ни в святости ночи, ни в дня прегрешениях
не найти объяснения мне как случайности...
(Чуть стравил.
Ну, наверное, выдохнуть стоило...
Я, конечно, и сам ждал чего-то подобного,
но его слепота будто силы утроила,
чтобы выбрать разумное в море удобного)
- Ты, как мне показалось, неплохо устроился:
веришь в силу Творца, и в Его же прощение,
за которым уже не приходит отмщение
за секунды, когда на века успокоился...
И не дивно: душа человека - что зеркало:
отражает не сердце, а угол и склонности.
Вроде, кажется - свет, а на самом - померкла
в непростом отражении личной бездонности.
Но для Сущего ведать, как суетно мучится
результат предсубботних раздумий о виденном -
это больно!
И Он порасщедрился, видимо,
полагая, что с мудростью точно получится.
Но, увы, оказалось, что кольца с повторами
отражаются лучше в любви, а не разуме!
И пришлось в одинаковом выискать разное,
ожидая итоги, что будут не скорыми.
Так и крутится мир на орбите случайностей,
обрекающих каждого здесь на забвение
между выдохов ангела белого жжения,
что сплетает в узлы одинокие крайности...
7.
Тяжело отряхнулся...
Допил бестелесное
из пустого стакана прожитого вечера...
И исчез, подтолкнув понедельник к воскресному
(видно, больше поведать ему было нечего)...
Собираюсь и я.
Время, в общем-то, позднее
для пустых откровений с собою на лавочке...
Можно было б, конечно, сойтись для затравочки
с кем-то раним, наполненном глупости кознями,
но, пожалуй, рассвет не зовёт к ироничному,
воздающему новым за страхи привычного,
обнаженного ночью на коже столетия,
в чьих секундах и нас между делом пометили...
Поворот, поворот, закоулок припрятанный
архитектором, время ловившим в кирпичиках...
Вот и дом.
На стене нарисовано личико
удивительно схожее с жизнью меж датами
на небесном экране, земными наполненном...
Показалось?
Да нет же!
И цифры лукавые
удивительной белою вязью исполнены,
будто каждая в небе течёт, а не плавает...
Отворяю калитку (скрипит старушенция!),
и вхожу в палисадник, укрытый за лозами.
Вечность, вечность...
Ты вечно приходишь с занозами,
на которые церковь не даст индульгенции...
А потом искушаешь пустыми равнинами
осознаний того, что гордыня рождается
лишь у тех, кто укрыт за согбенными спинами,
и лишь этим в надеждах израненных мается.
Ну, да ладно...
Оставлю дурное скольжение
по остаткам соблазнов на сетке влечения.
Все равно, мне достались лекала свечения
из усталости ангела белого жжения!
По сему - отдохну от мотивов пленительных,
убеждающих выжить на кромке нехоженной...
(Мы ведь, кажется, были такими похожими,
расставаясь друг с другом не столь убедительно...)
Ну, пока...
PART 2
1.
...и привет.
Это век или колокол?..
Не проснуться порою бывает простительно.
За окном несогласных отправили волоком,
избавляясь от текстов и слез искупительных.
Да и верно!
К чему недопетые истины
продающихся в полдень за вечер с полушкою?!
Если пить, то уже поллитровою кружкою,
да с зеленого лавра опавшими листьями.
А во мне - слепота да безмолвие дикое...
Признавать настоящее - это ли правило
обращения веры в надежду двуликую,
что собою б однажды хоть что-то исправила?..
Что ж то было? - Мираж? Смерть в онлайне? Отчаянье?..
Помню, где-то бродил по изогнутым улицам...
На скамейке из вереска время сутулится,
очищая мой мир полусонным ворчанием,
и вминая сигары в асфальт раскуроченный.
Я проснулся пустым и слега озабоченным...
Все никак не срисую неделю из памяти,
будто не был научен ни жизни, ни грамоте.
Редкий путь предначертан без цели...
По осени
кто-то станет считать, кто-то петь, кто-то складывать.
Я и сам то себя, вроде, думал порадовать,
да, увы, в облаках не отметился в просини...
Искушаться не стал, знаю: выбьют минутами
за желание выдать уродство печальное
как первичную мину тоски изначального,
торговавшего после мирами надутыми.
Так что, тихо блуждаю по собственным тропочкам,
принимая по капельке первую стопочку,
и уже не надеясь на солнце над месяцем,
начинаю нести дуракам околесицу.
Чуть бездумно...
Немного не в тему...
Рассеянно...
Но кому интересна мечта забулдыжная?!
Разве бармену (червю пустому, но книжному),
да кому-то, чьи сны были ветром навеяны...
2.
Но...пора и в подвал набираться бессонницы
на ближайшие сорок мгновений затмения.
Мне легко: я ещё из того поколения,
что, родившись по тюрьмам, насытились вольницей.
В перечитанных книгах искали грядущее...
В расфасованных лужах - метели недетские...
Миллионы илотов, оковы кующие -
это, знаешь, не Спарта, а люди советские.
Все шептались по кухням...
Мусолили с голоса,
закрываясь от странных соседей по бедности...
И...сдавали...сдавали...сдавали...
Из вредности
даже алое знамя делили на полосы.
Ну, да все это - прошлое.
Нынче я с резвостью
пробираюсь вовнутрь протестов общественных,
чтобы там с далеко не присущей мне дерзостью
излагать обольщенным о таинствах девственных.
Иногда набираюсь от случая к случаю
по весомым причинам и в рамках бездушия,
отягченного утром щеками колючими
и полоской зимы, где пинаю баклуши я...
В общем - верные скука и тлен Соломоновы.
Ничего не хотеть...
Ничему не наследовать...
Ладно, вниз.
Воссоздам приключенье Ионово
в брюхе города, жаждавшего побеседовать...
Приземлился на стул, подозвал приносящего,
попытался изгнать ощущение голода,
погадав о возможностях дня уходящего,
и...
- Привет.
Я от ангела чёрного холода.
Ты давно вызывался совпасть с территорией
абсолютного льда, испечённого падшими,
так лови же момент за цветами увядшими
сохраниться хотя бы дурацкой историей...
Говори.
Эта речь может стать предрешающей
в отрицательных строфах поэта и пьяницы.
И не бойся - в итоге не все устаканятся,
так что сможешь завлечь в темноту и товарищей...
3.
(Поворот...
Уж теперь и не знаю почто б это
предлагает задуматься льющий бесславие...
Я на мир не рассчитывал нынче особо то.
Ни Исак мне не в масть, ни рыжинки Исавии...
Но, по ходу, уже никуда и не денешься,
коль придётся хоть как-то искать продолжение,
превращаясь в почти нестандартное мнение,
что покажет: титан!, и не зря ерепенишься!)
- Я давно отбоялся...и зноя, и бедности...
И плохого здоровья, и мглы соблазнительной...
Этот мир и без жизни бывал восхитительным,
пропадая в Творца понедельничной бледности.
Да и новые дали из зим пересказанных
не пугают упавшего рядом с источником
мутноватой воды из сует недоказанных,
и нашедшей явление в снах из подстрочника...
Да и дело ль - пугать?!
Иль морозить?..
Посланники
бесконечного Бога - обычные странники,
что, как мы исчезают в спиралях материи,
окуная сомнения в ропот неверия.
А по мне - жизнь скучна, если пить отрицание
без какой-то добавки из легкой иронии,
превращающей встречу с собою в прощание
пред небесным порядком в земной какофонии.
- Не дерзи. - ангел темного холода выстрелил
заготовленной фразой, - зима не кончается
с февралем...
Ты все бредил прощением искренним,
а вот сам то не смог! - и стоит, ухмыляется...
(Интересно, о чем он?..
Я, верно, не святостью
был окормлен в своих однодневных движениях,
но ни в скуке побед, ни в тоске поражения
не вплетал в ткань душевности нить однократности...)
- Не ищи в пережитом.
Я - строгость грядущего,
что спрессовано солнцем из маленьких «кажется»!..
В ней опять созидают бесцельно дающего,
за которым чуть после берущий окажется.
4.
Ты же - тень запятой на странице из Библии,
и в твоей полусфере одни треугольники...
Жизнь, по сути, вы сами у прошлого стыбрили.
Гордецы, комбатанты, поэты, раскольники...
И пускай - не всерьёз.
Не с надеждой из ящика
заскучавшей Пандоры...
Свои повторения
вы нашли в зеркалах и заношенных плащиках,
что в итоге и стали души отражением...
И опять перерыв между звуков из жалости
и почти невесомой историей чёрного,
убеленного счастьем на фоне усталости,
что окутала нынче когда-то проворного.
Он - божественно прав.
Я - вульгарно божественен.
Так и вперились взглядами в ночи смещение,
за которым бог стал небогу тождественен,
превращаясь в своё же себе же отмщение...
Но об этом - потом!
Суть сегодня в расколотом
изваянии завтра на стенах утраченных.
Шифры спрятаны в ранах сердцами горячими,
облачёнными жадностью в красное золото.
Невесом, пересчитан, негоден и выкинут.
Алгоритм был известен ещё с Данииловых...
Я мечтал подрасти, чтобы стать семижиловым,
и уже не познать суеты горемыкиной...
Не пророс.
Не пророс...
Ни святошей, ни дьяволом...
Ни смоковницей, режущей тучи над тучами.
Безнадёжно испорчен уставшими лучшими
и весной, что по крови несобранной плавала...
И пока разрываюсь от стука по клавишам,
воздающего славу чему-то экранному,
заставлявшему верить, что мука избавиша
виртуальную жизнь от меня, бесталанного.
В перестуке зубов и фаланг окрылённого
все читаю великую музыку лживости
разрешившего верить с напущенной живостью
в неземные приметы землёй оживлённого.
5.
- Не зуди.
Люди - вечность мгновенья в мгновении.
Вы и так им лишь страхи по-щедрому вклеили
на заре восхищения личным творением
перед тем, как чертёж до субботы развеяли...
А теперь извлекаете бонусы в крайностях
бесполезных ошибок из драм и страдания!..
Не забудь, что в тиши гробового молчания
не одна только смерть измеряет случайности...
Ты же сам распрекрасно о холоде ведаешь,
предлагая его как финальную специю,
так что, может, пока ты один пообедаешь,
я с родными смотаюсь в любимую Грецию?..
(Вот прости, неизвестный читатель из старости,
не сдержался от доли сарказма в общении...)
- Пообедаю?! - гость попрозрачнел от ярости,
не привыкший к такой простоте обращения, -
Я сюда не к обеду явился!..
Не к ужину!..
За такими, как ты, лишь пустоты да пропасти
обнимают дошедших арктической стужею,
чтобы после просыпать на мифы европости.
Человек постоянен в своей примитивности,
и ему не известны пределы вселенные,
где беспечно меняется в миг неизменное,
и серьёзное гибнет от смеха наивности.
Неужели ты думал, что кто-то бессмертие
станет вновь отдавать суете на заклание?!
Лишний круг на спирали Его мировертия
однозначно не входит в твоё расписание!..
Не блуждай!..
Не блуждай по тиши в одиночестве!..
Каждый верит в судьбу как начало пророчества,
изменённого легким движением плечика
бесконечно любимого ним человечика...
Пей, кружись, заставляй разговаривать с искрами...
Приходи к алтарям помолчать о непонятом...
Мы ведь тоже бываем сюжетами проняты,
так что - можем помочь: на чуть-чуть и по-быстрому.
6.
Только...хлопни настойки из корня аирного.
Вот, в надщербленной чашке с фрагментом майолики.
Если хочешь познать, то испробуй хоть толику
поднебесных сценариев мира эфирного...
(Ну, скажите, откуда такая риторика
у посланца (как он представлялся) Всевышнего?!..
Может, принял сегодня в эмоциях лишнего?
Или косит под шёпот из черепа Йорика?..)
- Ты, наверно, устал?..
От меня, простодушного,
тяжело ожидать поведенья пристойного.
Может, стоило выбрать кого-то послушного?..
Одарённого небом?..
Печали достойного?..
Я играю паяца не часто, но с чувствами,
что рождаются душами в иглы продетыми,
и давно восхищаюсь чужими ответами
на вопросы-дороги в края захолустные.
И, поверь, замерзаю совсем не от холода,
что обычным сезоном живущим предсказанный...
Мне январь - это средство, чтоб выглядеть молодо,
не меняясь ни капли под льдышками-стразами.
Извини, если суть расплескал по дороге я!..
Ну, бывает...
В ошибках замечены многие,
так что - выдохни стужу мне в душу усталую,
если сможешь вселенной согреться о малое...
Чуть качнулся...
Совпал с горизонтом по линии...
Переставил стаканы...
Вдохнул откровения...
- Ты когда-то пытался оплавиться в синее?..
Ледяное до боли безмерного жжения...
(Интонация вниз...
Растворилась агрессия
в восхитительном тембре крылатоголосия...
Как же дивно смыкаться с холодным бесстрессием,
в облегчённом формате евангеликроссия...)
- Ты задумался, друг?
Не о доли ли странностях,
что опять и опять искушают влюблённого,
расплавляя в нём лик сединой убеленного
в бесконечностью вброшенных тленности данностях...
7.
Не сминай эти свитки в газетные шарики...
Кто-то светлый всегда будет рядом сутулиться,
расправляя твой путь по изогнутым улицам,
на которых укрыты Его архантарики...
В них есть место...
Доступное, в принципе, каждому,
кто устал, и уже о вчерашнем тревожится...
Там неважное просится в пасынки к важному,
убавляя печали, что радостью множатся.
Но, конечно, дошедшего ждёт испытание
перед входом в себя...
Ничего необычного -
нужно просто отдать темноте на заклание
чью-то душу...
Желательно счастью привычную.
А затем - тёплый душ водопадов, врачующих
мглоточащие раны судеб человеческих,
да немного иврита в рассказах на греческом
для оседлого мига по веку кочующих.
Вот и все!
Приходи.
Да!..возьми приглашение.
Скажешь сторожу: «я от холодного гения»,
и тебя проведут до блуждающей лестницы,
где любая душа - разрушенья ровесница...
И пропал.
В никуда...
Растворился, как не было...
Не оставил и льдинки напротив реальности...
В тишине зазвенело подобие небово,
приглашая вернуться к огням изначальности,
и взглянуть на метели из душ и намерений,
разметающих город пустой по окрестностям...
Я ещё вдруг подумал: «Вот был бы уверенней,
мог бы сам создавать оживлённые местности!
Мог бы лично поведать потомкам запретное,
беззаботно сорвав хоть инжир, хоть шелковицу!..
И легко предлагая к обмену заветное
за возможность в конце навсегда успокоиться...»
Но потом оглянулся, глотнул кислородное,
перешёл на трусцу меж зеркал обездушенных,
и без слов отпустил несвободно-холодное,
в чьих пределах судьба оказалась нарушена
темнотой...
PART 3
1.
...или светом?..
Вином?..
Обещанием?..
Что за пропасть меня поглощает по вторникам?!
Открываю глаза - вкруг работают дворники,
обметая застрявшего в нервном прощании
с непростыми посланцами Неботворящего,
иронично взглянувшего вниз на безделицу.
Мне б, наверно, дослушать себя, говорящего,
чтобы после, в застывшем когда-то, осмелиться
пересечь хоть страницу миров нерифмованных,
и декабрь соскоблить со стены из не вещего...
Рай и ад...
Да, я помню, не мне ведь обещаны
эти точки в пути для сердец избалованных.
Но в попытке коснуться имён на разрушенном
я всего лишь искал измерение пятое,
где уже не хватались за муки распятого,
чтобы после похвастать омытыми душами...
Все пустое.
Ничто больше новым не видится
под искусственной высью неверных исходников,
оправдавших в итоге двуликих угодников,
обещавших, что Он за грехи не обидится,
если вовремя сжаться в сюжет покаяния...
Не успел.
Отказался в последний.
Умытая
безразличием хворь донесёт воздаяние
и блуднице, и скряге, и тати, и мытарю...
Так зачем мне хвататься опять за соломинку
незаслуженных в общем хвалы и прощения?..
Не оскомина, нет!..
Я простая оскоминка,
в рамках принятой боли от душесмещения.
Не согретый Луной...
Февралем не застуженный...
В примитивном лукавстве случайно замеченный...
Обнаружил когда-то, что темными лужами
зеркала преисподней Всевышним помечены,
и смолчал...
Никому!
Никому из умаянных
не сказал о финале...
Казалось - пустячное!
Блик сверхновой с застывшей вселенной окраины,
обращённый в земное, по-прежнему мрачное...
2.
Но - увы!..
По узорам на немощной памяти
мне уже не дано угадать и наследовать.
Остаётся с экраном местами беседовать,
соглашаясь, что вы, полукрылые, спамите
на открытые почты сердец пересаженных...
В них для счастья - парсеки, для подлости - сажени,
для смертельных обид - миллиметры с микронами...
А для жизни - молитвы с глухими поклонами.
Все, обратно в подвальчик...
Устал от забытия
в распечатанном сне из оказий и выстрелов.
Мне бы, верно, стаканчик спиртяги по-быстрому,
да себя обнаружить в престранном наитии.
Пересел в комнатенку с окошком на улицу,
где кривые душой выпрямляют иконами
запечатанных в землю дубовыми кронами
освященных...
Я знаю - все беды разрулятся
лишь с потерей себя в коллективном безумии.
Хочешь счастья - пожертвуй Помпеями личными!
Пусть исчезнут в общественном квази-Везувии,
превратив что-то чуждое в нечто привычное.
И уже опалённым и магмой, и глупостью,
ты забудешь о том, что первичного мучает...
В книгу жизни ты вписан писцом с близорукостью,
и поэтому бредишь от случая к случаю.
Суть любви - не любовь, а...
- Не слишком ли дёшево
ты впечатался в сноску чьего-то веления?!..
Не играйся с наценкой, в ней много хорошего.
Да, я - посланный ангел. Для серого тления.
(Я не то, чтобы был удивлён появившимся
ниоткуда владельцем одежд позолоченных,
но и вечер, и спирт были точно заточены
под меня, обречённого жить в провалившемся!)
- Не ищи объяснений тому, что не прожито
между утром и ночью, живущей в сомнениях!
Тот, кто знает причину мороза в горении,
на суде переспросит в итоге: «А кто же ты?!»
3.
И от сути ответа зависит грядущее!
Если ляпнуть не верно, то жизнь не считается...
Подожди, а подвальчик когда закрывается?
Я успею испить полусладкое сущее?..
Или лучше чего-то покрепче испробовать?..
Не подскажешь?
Ведь ты - завсегдатай, не правда ли?
Предыдущие, помню, на холоде падали,
опасаясь дожить без иллюзий и впроголодь.
Впрочем, все хорошо...
И меню, и последствия...
И пылающий снег, и холодное чёрное...
Мир по сути - одно бесконечное бедствие!..
Просто слишком для трезвого взгляда проворное...
Вот и все.
- А любовь?
А мечты?
А вращения
полуголой Луны вкруг меж вдохами созданной?!
А возможность простить без намёка прощения,
превратив сожаление в сон между звёздами?!..
Неужели душа - лишь монета разменная
на космической ярмарке вдетой в окраину
понедельника?..
Жизнь - не беда внутривенная...
Да и вряд ли безрадостным счастьем намаяна...
Может, вам повезло окрылиться беззмиево?..
Хорошо поучать не проникших в бессмертие,
превращая сердца в упаковки конвертные
с миллионами штампов от от Лимы до Киева.
А попробуйте здесь оставаться безгрешными!
Не вдаваясь особо в пустые подробности,
я уверен, что вы бы исчезли в кромешности
на этапе едва стартовавшей утробности.
Вот попробуй!
Попробуй проникнуть в межстрочие,
игнорируя темный итог многоточия!..
А ведь в нём и сокрыта боязнь возвращения
в этот суетно-маетный мир без прощения...
А тебе - все судьба да возможности выбора,
за которыми все под конец отражается.
Очень, знаешь, похоже на игрища с LIBORом,
в чьих значениях все (даже смерть!) окупается.
4.
Так что, празднуй непраздное тихо, но весело...
Люди тоже с крылами - летать не научены!
На весах не душа до запрета довесила,
а надежда хорошее выдать за лучшее..
Так и тянем своё...
(Ироничное мление
промелькнуло на лике из облака явленном)
- Ты все плачешь о рае когда-то оставленном...
А ведь он - это просто унылое тление.
Ни тебе новизны, ни историй безбашенных,
в чьих глаголах стирается мгла существительных.
Ты почти убеждён, что рождался действительно,
а на самом: ты - текст, в поднебесье окрашенный...
Да, возможно, там вечные климат и радости
многочисленных фруктов и снов без забвения...
Но скажи, неужели земное терпение
(а уж в нём ни на каплю изысканной сладости
ожиданий от неба!) тебя не умаяло?..
Неужели в дырявых душевных проталинах
и твоё невесомое «я» не оттаяло?!..
Неужели же смертью вся жизнь опечалена?!!..
Уходя - уходи.
Это формула меченых.
Тот, кто что-то привнёс, все равно не забудется,
и опять отразится в бесчисленных встреченных,
за которыми жизнь как пророчество сбудется.
И десятки сюжетов останутся в пальчиках
беззаботно простого крылатого мальчика,
на своей тетиве наигравшем торжественно,
как мужское легко растворяется в женственном...
- Погоди!..
Погоди...
Я не меряю пройденным
вековые просторы душевного таинства.
Жизнь вне жизни - не вечно тоскливая родина,
что давно продаёт несвободное равенство.
За моими шагами по краю - безумное
вожделение знаний, упрятанных в линии
между красных овалов над волнами шумными,
за которыми вечность мусолят эринии.
5.
Не хочу ни отмщений, ни слез расставания,
ни пикантных соблазнов с равнин неизученных...
Мы реальностью нынче не столько измучены,
сколько ввергнуты в омуты сердцемолчания...
А в твоих вариантах тоска как спасение
предлагается Вышним!
Спокойно, но надо ли?!
Ты считаешь, что все предыдущие падали
из одной лишь надежды попасть в откровение?!
Ну так - вряд ли...
Вступиться однажды за падшего -
это просто планида...
Не страсть...
Не обязанность...
Даже в нашем молчании есть недосказанность!
Пусть лишь сына...пустого, наивного, младшего,
но - она.
И, поверь, ничего необычного
в непричёсанных пальмах и береге ветренном,
Тяжело находить в небожественном личное,
но, выходит, подлунному в пору симметрия.
Отказаться б от звуков, растерзанных смыслами
потрясающих войн за спасенье Спасителя!..
Буквы жизни зажаты смертельными числами,
и в святые желают одних лишь воителей.
Вот и воем под вечер в подвалах трагедии,
озарявшей грядущее светом фонарика,
и пытаемся править статьи википедии,
понимая, что скоро нас вышвырнет с шарика...
- Ну и что?
Ну, исчезнешь!
Ну, выпадешь росами.
Ну, поставишь у входа на пепельно-серое...
«Отче наш», девяностый, двадцатый и «Верую» -
это все аргументы на книгу с вопросами
с рокового стола?..
Или есть дополнения
в виде жизней спасённых да взносов в епархию?
Да, я помню о власти любви-впечатления
над любовью-тоской и любовью-анархией,
за которой и белый, и чёрный охотятся.
Но итоги погони такие невзрачные,
что в сравнении с ними и Ева - удачное
основание верить, что счастье воротится...
6.
- Подожди!..
Не спеши на двухстах с поворотами.
Может тупо снести во владения дьявола,
и накрыть полотном, запечатанным скоттами,
одинокую душу, что жизнь не прохавала...
Мне же в сумерки лезть не с руки без напарника,
что запишет хотя бы шажочки достенные.
Я читал, что Всесильный знавал и кустарники,
если очень хотел не менять переменные,
а уж я - ну, никак, - не тяну на заветное,
освящённое белым огнём понедельника...
Ведь Ему ли искать в безответном ответное,
облачённое страхом в наряды бездельника?..
И Ему ли опять ошибаться в предсказанном
соответствии веры, надежд и страдания?!
Может, смерть - это жизни моей оправдание?..
А сомнения - страх, без сомнений, доказанный?..
Свет - лишь тьмы вариант.
Во спасение странное
нам даны шорох ветра да ночи туманные...
(Полоснуть бы горлу минутною стрелкою,
и понять, наконец-то, что не был подделкою!)
Так что, падать и жить - лишь синонимы вялые
в непрочитанных текстах судеб человеческих.
Посмотри, кроме ликов и символов греческих,
на иконах есть мы, помещённые в малое
подпространство души Параклита...
По правилам
мне бы стоило выжить в тот миг непричесанный,
за которым надежда застывших оставила,
чтобы глупо погибнуть под веры колёсами!..
Но я точно не стану искать воскрешение,
если вынужден буду с любовью завязывать!
И не нужно мне фотки из рая показывать.
Умирать за любовь - это просто решение
бесконечного сердца, что вдето в конечное...
Я ведь помню о мудрости вдоль Пятикнижия,
что, увы, не всегда принимала сердечное
как причину того, что мы всё-таки выжили...
7.
Но мой выбор таков.
И пускай за повторами
этот суетный дух не появится более,
я готов доплатить за забвенье неволею,
чтобы душу избавить от пытки укорами...
- Мда, дружок...
А ведь ты, что жонглируешь мерами
перед выходом в космос последней усталости.
Это в жизни попроще быть искренне серыми,
прикрывая свои черно-белые шалости,
но вот там, за порогом, где ткут повторение,
актуальны цвета из регистра Всевышнего.
Я хоть правильный ангел, и серого тления,
но, боюсь, дальтонизм твой - из серии лишнего.
Передумай судьбу.
Не ищи примитивное
в ежедневных рассветах и чувстве подаренном.
Без сомнений: наследовать будут наивные.
В одиночку, по трое, десятками, спарено...
Да не важно, в итоге, ведь будут!
И вечное
отразится не в тех, кто гонялся за тайнами...
Жизнь и смерть - переходы почти что случайные,
и в масштабах мгновения - суть быстротечные.
Так что - будь и буди.
Ну, прощай, я в прозрачное... -
и пропал...
И Земля вдруг застыла вращением,
предложив за безучастность чашку прощения,
и подсмыслы вместив в монохром однозначного.
Я очнулся...
Попробовал двинуть коленями...
Вроде пил...
Вроде жив...
Вроде снова в подвальчике...
Вроде вырос давно из мелодии мальчика,
и готов разглядеть адресат за моленьями...
А - не то.
Не могу разложиться на атомы,
и отдаться случайным движениям фатума...
И уже не остаться...
Не сжечь над лучинами
запятую, что цвет обратила причиною
этих встреч с непонятным...
Пора бы на улицу...
Перепеть соловья...
Недовыдумать главное...
Выхожу.
Кто-то в старом парадном целуется...
И чужое сокрытое просится в явное...
ЭПИЛОГ
Диковато взглянул в отражение мутное,
поведя малость выжженной бровью для верности...
Так хотелось себя подучить соразмерности
векового, вмещённого в эхо минутное,
но, увы, не задался процесс погружения
в раскуроченный миг непростого движения
к облакам, где апрель и декабрь тождественны,
и в обычных земных порождают божественных...
Разноцветие трёх.
Перемены стабильные
на отрезках, впечатанных в строки беззвучные...
Несмолкаемый смех и рыданья обильные
разделивших со мною сомнения скучные...
Это все - суета.
Пять страниц с нумерацией
из трактата о пользе дефисов для вечности.
Вдох и выдох - пустяк, если в рамках прострации
ты на небе уже не смыкаешься с Млечностью
рокового пути к пустоты пониманию...
На доске для игры только страхи меж клетками,
где тебе воздаётся твоё же внимание
к чьим-то страху и боли, прикрытых жилетками.
И весна в декабре не покажется чудною,
если ты пересилишь врожденное стадное,
и болезненно выжжешь из сердца иудное,
обретя пусть простое, но точно не адное,
как награду за милость, любви откровение
той, единственной жизни, Синаем оставленной,
в чьей душе ты навеки останешься гением
в нескончаемой партии Вышним расставленной.
И уже отказав, перевесив, раскаявшись,
ты, пылающий льдами и тлеющий искрами,
растворишься в таких же случайно оттаявших,
переписанных в новые главы по-быстрому..:)