Вышней волей Господина,
И с согласия жрецов,
Принародно приводили
Смертный приговор:
Всех предателей казнили,
Не смирившихся рабов.
То, что свыше — непреложно.
Снова казнь, опять!
Чтобы было невозможно
Слова поперёк сказать,
И для «упрочненья страху»,
Чтоб законам был почёт,
Своего раба на плаху
Господин ведёт.
Видит тяжкие оковы,
И душа болит.
Но суровой власти слово
Людям говорит:
«Так закончится дорога
Всех, кто не со мной!
Ибо я — наместник Бога
В области земной.
Зло убью я, и разрушу,
И предам огню.
Упокой, Господь, все души
Тех, что я казню!
Пацифистам-гуманистам
Вот что я скажу:
На земле нет жизни чистой,
И я крови речкой быстрой
Море крови прегражу.
Я законов не нарушу,
Завтра я опять
Тело в тюрьмы, в церковь душу,
Буду заключать.
Спасу душу, муча тело.
Помни — свято наше дело!
Провиденья жребий вынут.
Жребий был таков:
Мне всегда быть Господином,
А тебе — рабом!
Не кричи: «Придёт расплата!» —
У меня есть много злата…
А когда пройду дорогу,
Я себя спасу.
Я покаюсь, жертву Богу
Тут же принесу.
Всей стране велю молиться
Разом за меня,
И молитва белой птицей
Вырвет из огня.
Власть моя, мои забавы,
Месть и торжество —
Всё во имя, всё во славу
Бога моего!
Мне не нужно вовсе славы,
Но в земном аду,
Я дорогою кровавой
К Свету всех веду!».
Тьма. Предательство. Оковы…
Лютая пора.
Крик «во имя Бога!» снова.
Кровь среди двора…