Некорректные задачи
Владимир Голубятников и Илья Лифлянд
Не всё гладко в нашем многообразии
Сергей Федин
Думается, что этот текст не вполне обычный, и в первую очередь по внешним признакам и причинам. Во-первых, венок сонетов сам по себе достаточно редкое явление. Не так их много в истории стихосложения, немногие, даже классики этой формы, решались или проявляли желание усложнить себе жизнь ещё и таким образом. Во-вторых, два автора в поэзии – дело совсем нечастое. Когда-то второй из авторов на встрече с двумя подругами-поэтессами спросил, почему ни они, ни почти никто другой не пишут совместных работ, в то время как дружба или даже просто общение двух математиков, даже работающих в разных областях, всегда почти оборачивается совместными результатами. В ответ они лишь отшутились. В области сонета в первую очередь приходят на ум «Злые песни Гийома дю Вентре» Юрия Вейнерта и Якова Харона. Но там ситуация особая: так они спасались от лагерного мрака, будучи скованы одной цепью почти буквально. Авторы этого венка, слава Богу, на свободе. При этом они живут в разных странах, встречаясь иногда на конференциях по своей основной специальности. Вот и ещё одна странность: авторы – профессиональные математики. Да, как многим из их коллег, гуманитарный слой им не чужд, включая игры (комбинаторные, они бы сказали) с рифмованием слов и строк. Более того, первый из авторов [на снимке слева] выпустил несколько поэтических сборников, в которых имеется и венок сонетов. Второй автор [на снимке справа] тоже пробовал свои силы в этом завораживающем жанре, но до публикации дело не доводил (от греха подальше?). Если Интернет и уличит его в пробах пера, то это будет максимум четверостишие-эпиграмма (кстати, в преддверии вопросов, это в первую очередь автоэпиграмма) :
Я не спрошу, зачем несёшь ты вздор
И поджимаешь хвост, едва сгустились тучи,
Ответь лишь на вопрос, несчастный живодёр,
Зачем лошадку с крыльями ты мучишь?
Авторы венка не планировали и вроде бы не планируют поработать вместе над какими-нибудь математическими задачами, хотя кто знает! Но вот затеяли они сплести венок (по переписке между прочим; кстати, вторая часть «дю Вентре» тоже по переписке создавалась), причём довольно жестоким способом: каждый по очереди даёт строку. Как альтернативный сеанс одновременной игры в шахматы, когда два сеансёра делают ходы по очереди. К счастью, в отличие от спорной максимы марксизма их деятельность точно не догма, поэтому на самом деле всё протекало в соответствии с методами последовательных приближений и прогонки, но гораздо более хаотично, в отличие от шахмат, ходы брались назад неоднократно.
Конечно, объединяет авторов и язык, русский язык, родной для обоих. Но профессиональная деятельность авторов отразилась ещё в одном. Текст в достаточной степени насыщен математической, а иногда и псевдоматематической, терминологией. Со студенческих лет многим математикам знакомы эти каламбуры, когда высказывание имеет свой смысл в математике, и свой совершенно другой смысл вне математики. Скажем, «максимальные характеры порождают максимальные идеалы» или хорошо известное из Высоцкого «у меня есть мера, даже две». Одной из попыток, сверхзадач, если допустимо так выразиться, представляемого венка было придать этим двусмысленностям какой-то третий смысл, обобщённый что ли.
Отметим, что в англоязычной математической литературе термин «некорректные задачи» звучит так: «ill-posed problems». Не очень всё это здорово, но проблемы тут совсем не медицинские, такие сюжеты появляются обычно в теории обратных задач, где надо отыскать уравнение, если известно его решение. Искомое уравнение при этом имеет специальный вид – телеграфное уравнение, уравнение теплопроводности и т.п., а его решение известно очень-очень приблизительно. И потому в экспериментах с обратными задачами, связанными с томографией, артефакты возникают неизбежно и систематически, их даже научились классифицировать. Представляемый венок сонетов также является артефактом, но мы не будем комментировать его математическую часть. Пусть каждый понимает в меру своей математической испорченности. Да и в конце концов мы сами себе не всегда готовы ответить, где там игра с математикой, а где игра словами. Homo ludens – человек играющий – далеко не самая худшая разновидность человечества, особенно если он ещё legens (читающий) и faber (творящий).
В обществе нередко обсуждается соотношение и взаимосвязи шахмат и математики. Для авторов в этом нет особой проблемы, но они – один как шахматист (какой-никакой), а другой как земляк – рады тому, что в эндшпиле последнего перед магистралом сонета им удалось передать стихотворный привет Евгению Викторовичу Налимову – автору знаменитых эндшпильных таблиц.
Свою же любовь к классической русской поэзии авторы выразили перекличками с каноническими текстами, надеемся, узнаваемыми. Что из этого всего получилось, корректно ли поставлены и решены некорректные задачи, судить (или недоумевать) читателям.