Два больших ореха
Росли в саду у деда.
Высоко-превысоко
Зрели их плоды.
А мы вокруг носились
Всё солнечное лето,
Оседлав подсолнухи
С кнутом из череды.
Ореховые листья
Замоченные в бочке,
Настой их ароматен
И гибелен жукам...
А сладкий завиточек
С кожицею тонкой,
Нарочно прилипает
К коричневым рукам.
В траве наигустейшей
коробочки таились,
В коробочках заветное
Хрустящее жило,
Достать его непросто
И здорово горчило.
Но как же нам хотелось
Попробовать его.
Под этими орехами,
Под их густою тенью
Купалось наше детство
В прощеньи и любви.
А причитанья дедовы
Подобны были пенью,
Мы до сих пор их в сердце
И в памяти храним.
В те годы быстротечные
Призывов и ударников
В сердцах рождалась
Новая, великая печаль –
О ней хоть и в пол голоса,
Дед говорил нам кратенько,
И мы вполслуха слушали,
Но всех нам было жаль.
Соседа алкоголика,
Его жену несчастную,
Собаку бесприютную
С околицы села,
Козу, лошадку пегую,
В траву упавших птенчиков.
И ласточку крылатую,
Что их в гнездо звала.
Так с жалостью, с сочувствием
Любовь и проросла.
И в жизни нашей будущей,
С потерями, угрозами
И ложью бесконечною,
Опорой нам была.
Нас очищала росами
И силы нам дала.
Дождавшись осень добрую
Со сладкими орехами,
Амбарами пахучими
Снопами и зерном,
Сидели с дедом рядышком –
Дела все переделаны.
Жевали тёплый хлебушек
С холодным молоком.
Сидим и деда слушаем.
Мешки стоят наполнены
Ореховым добром.
А вечер долго тянется,
Беседа не кончается –
Течёт себе ручьём!
Вот с тех-то пор по-дедовски
И мыслим, и живём.
Давно орехи спилены
И с дедом попрощались мы.
И много было всякого,
И разного в пути.
Ах, вечера с беседами,
С орехами созревшими!
И где бы нам постранствовать
Чтоб к вам опять прийти?