Из всех моих защитных механизмов
Остались только солнечные линзы.
Я щурюсь так, что сводит мне виски,
И строчки вылетают, словно гильзы.
У бога есть оптический прицел,
И есть давно намеченные цели.
Его патроны преисполнены тоски,
И их везут сюда в большом прицепе.
И я кричу (в кошмарном будто сне):
"Он твой бесстрашный, самый лучший воин!
На этом поле нас осталось двое,
И мы лежим на выжженной земле.
Я твой бессмертный, самый верный воин,
Возьми меня, оставь его в покое!"
И он тебя, конечно же, не тронет.
В расстрельном списке места больше нет.