Старая алкашка,
синяя с лица,
Плюхнулась с размаха
в лужу у крыльца
И лежит недвижно
прямо на виду
Как корабль "Титаник"
в маленьком пруду.
Мимо равнодушно
шастает народ;
И никто не взглянет,
и не подойдёт.
Лишь пьянчуги рядом:
вонь, плевки и мат.
Шутки и окурки
в павшую летят.
Ей всего лишь сорок,
а не шестьдесят,
Но седые лохмы
у лица висят,
Сморщенные щёки,
и зубов уж нет.
Видно: приключилось
с ней немало бед.
Всё когда-то было -
муж, достаток, дом,
Огород, детишки...
верится с трудом,
Ведь, была красивой,
и ребятам мать.
Шли к ней все соседки
денег занимать.
Мужу захотелось,
чтоб богатства вал,
Он сменил работу,
выпивать там стал
И ходить с дружками
в баню и в салон.
Там он... Ну, короче,
расслаблялся он!
Плакала ночами
верная жена;
Не могла привыкнуть,
что всегда одна.
По советам бабок,
чтоб мужик шёл в дом,
Накрывала столик
с водкой и вином.
"Если угощает
добрая жена,
Ни к чему компашки," -
думала она.
Только муж гулящий
не спешил домой,
Как-то повелось ей
выпивать одной.
Облегчала водка
адову тоску,
А к приходу мужа
уж была в доскУ.
Было так удобно
и ему, и ей -
Так совсем не слышно
совести своей.
Наплевали оба
на детей и дом,
Всё-то у них "завтра",
всё у них "потом!"
А потом и дети
кинулись вразнос:
Драка, кража, дело,
следствие, допрос...
Отвезли детишек
в строгий интернат.
Муж давно и прочно
на другой женат.
В беленькой рубашке,
завязал с питьём,
Правильные вещи
излагает он.
В воскресенье в церкви
со свечой в руках.
Бывшую-алкашку
так клеймит, что ах!
Он "не понимает",
что её вина
Только в том, что баба
не смогла одна!
Слишком растворялась
в муженьке своём,
Думала всё время
лишь о нём одном.
Слабой оказалась
и сломалась вдруг:
Предал самый лучший
в мире муж и друг.
Девушки, родные,
помните себя!
И не растворяйтесь
вы ни в ком, любя.
Помните вы так же:
водка вам не друг,
Хоть трещат об этом
многие вокруг!
Помните о детях!
Что-то мы творим,
А платить по счёту
вместе: нам и им!
Пусть согреет Солнце
добрым вас теплом,
Ну, а эта повесть
будет страшным сном.