патроны, вино и патронус
вагончик тронулся аж
реклама двухтысячных: батончик
шок и дживиаш – это по-нашему
моя кожа, как плавленный сыр
триколор – это иллюзия выбора
в голове моей выбоины
я дрыгал под драгсами в
Выборге, но в драку всё же не лез
быть шизоидом иногда бывает полезно
я против мяса и рыбы, но рысь и форель
жарится в плеере, а почтальон любит
марки и давит на лбу мне на плэй
моя реальность – это множество левелов
я играю только на харде, и не важно, что будет потом
Мама, я хотел бы быть роботом, потому что человек – это
гниль, дурацкая прекрасная жизнь, как прима без фильтра
без фильтров инстаграма, боль – это всё, что доводит меня до "ура"
смерть – это модно, то, что сравняет нас всех, я накурился и
умер, но пришельцы за мной не приехали, я не люблю, когда я не люблю,
когда рядом нет девочек, и тогда я ставлю свечку за упокой, спокойно
бывает только покойникам, Достоевский заставил в себе покопаться
мой разум меня покарал, и я сдирал с кожи кору, нырял на социальное
дно и курил через перископную трубку, быть писателем – это кощунство,
в чём твоё гэнгста, сынок, я не хочу быть человеком в мире несовершенства,
среди толпы, смешанной с поносом, я сплю и получаю монетки за сон, прыгаю
по поездам, возможно, я вижу тебя только в бреду, ты моя самая большая фантазия
и реальность – это лишь черновик для того, чтобы ты развивался, чтобы поднялся
на более высокую ступень ощущения себя, ты не одинок, Большой Брат за нами
следит постоянно, цветы времён оккупации лежат на могиле нашей духовной усталости
если ты не пишешь стихи, то ты не пацан, Дон Хуан, Да Хун Пао и индийский дурман, лето
под капельницей, я еду за город и кладу себе осень в карман, как много бывает мало, на
кафеле Кафка и тайд, ты мой самый частый приступ коллапса, спасающий от меланхолии, похожей
на апокалипсис, и ты прекрасна всегда, как смерть самурая, под сётю и на солнце, в окружении сакуры.