Потерпел я, Поэты, фиаско –
отказалась деревня моя
погулять по стихам и по сказкам.
Но нельзя поступать так, друзья,
вам Поэзия, что ли, до фени?!
Заработались вы на земле.
Может быть, от невежества, лени?
Утопаете, видно, во зле.
Землякам грош цена, безусловно,
я чужой для деревни своей.
Не растёт каждый год поголовье,
не поёт голубой соловей,
и озёра исчезли... Хозяев
не отыщется в доле степной,
и средь вас я не вижу Мазаев.
Лишь Герасимы плотной стеной
вылезают на улицу с грязью.
Не растите в деревне садов.
Остаётся печаль несуразной,
существуете вы без стихов.
Виноват, вероятно, Сорока –
связи нету давно никакой.
Увязаете вы от порока,
что подмечено этой строкой.
Все окрестности мы обсмотрели,
любовались обской шириной.
Разнотравьем тропики пестрели,
Обь сверкала слегка синевой.
И проехали мы бездорожьем
на Елунино, где обелиск
возвышается славою Божьей
всем погибшим в боях столь неблизких.
Поклонились мы брату и дяде.
Брат витает над Обью родной,
там, где вётлы касаются прядью
водной глади и спорят с волной.
А фамилия дяди навечно
в списке выбита горькой судьбой.
Здесь вниманье царит и сердечность,
дядя времени выиграл бой.