Весь свет отражённый, но надо куда-то лететь,
Пытаясь не врезаться сразу же в стену с размаху.
Пусть некому петь, да и не о чем, в общем-то, петь,
И просто сидишь за столом, сортируя бумагу.
Слова создают специфический гул пустоты.
Комки бытия, точно пульки, стреляют по чувствам.
И задан обстрелу тот самый предел частоты,
При коем нет риска для жизни – пойти мимо русла.
И терпишь. А что ещё делать? Действительно – что?
Мотив электронный звучит и звучит, как шарманка.
И минуло лет в темноте приблизительно сто,
Как сердце погасло у бедного, глупого Данко.
В колодце сознанья беззвучье затихло на дне.
И свет – белый лотос, из глуби его выплывает.
Что если не я здесь сижу за столом, как в тюрьме,
А некто во мне, некто вечный, свой срок отбывает?