Кто был чуть старше нас, нас учили как выжить по зонам.
Нас учили приметам того кто ходил воровать.
Только как первый раз я столкнулся с суровым законом,
То решил что не буду серьёзно расстраивать мать.
Я сексотом не стал, хоть меня в том порой обвиняли.
Меня сдали чекистам — в психушке свой срок отлежал.
Только вынес не страх, состояние тоски и печали,
И презрения к тому кого я до тех пор уважал.
А как всё ж в нас сильно до сих пор ощущение ГУЛАГа
Что придут без звонка и начнут на допросах ломать.
Я бы больше сказал, и хоть это и стерпит бумага,
Но, пока мать жива, не хочу я расстраивать мать.