Плыл голос муэдзина с минарета,
Назойливый гнусавый вопль утра.
Он резал день на дольки трафаретно,
Вопил, что всё устроено так мудро.
Мол, человек ничтожен перед небом,
Ему дано лишь верить и молиться,
Есть зелень, наслаждаться тёплым хлебом
И вечному терпению учиться.
Что этот мир покоя и блаженства –
Почти что рай мужчины и скотины…
Но вечный ад для плеч покатых женских:
Арабки молодой из Константины.
Закутанной, как муха, в чёрный кокон,
Что тенью в трёх шагах ползла за мужем.
«Иншаала» - по жизни. Горьким соком
Слезился глаз. Один. Другой – не нужен.