Ужас факта, как легко ты оставляешь позади важных, настоящих и преданных, наскакивает, точно борзая, сорвавшаяся с цепи. «Эй, тебе же не будет всё время двадцать! Сколько можно достраивать и бросать?! Возводить мост, переходить по нему дорогу и даже не оборачиваться на человека, выполнившего свою часть?
Это опасно. У тебя столько спичек в карманах, что можно и прогореть. Представь: мглистое пепелище, золы по колено, и строго по центру — ты. Если ты вообще выживешь».
Ужас, нет, не вгрызается в мякоть горла, не упирается лапой в грудь. Но в стеклянных глазах его: «А звонить-то теперь кому, когда случится что-то яркое и крутое? Когда всему миру не позвонишь?
Почему десять лет подлости и предательства, лицемерия и вранья были чем-то "самим собой"? С годами докапало и оторвалось. Чаша ухнула вниз, звякнула об пол, расплескала себя до дна. Но добрым, искренним и прирученным выдаётся теперь куда меньший кредит под чудовищно обдираловые проценты?»
Действительно... как же патетика? Рыцарство? Борьба «За»?! Когда ты благой и доблестный. Во имя дружбы, любви, привязанности убиваешь дракона, разрушаешь стену, стираешь город с лица земли вместе со всеми его книжными полками, калитками, цветниками и, смешно сказать, населением. Не это ли в нашей локации гордо звучит — «Виктория»?
Мой дорогой ужас, я лучше уйду по-тихому. До начала боевых действий, введения военного режима и паники. Потому что единственное, хоть сколько-то значимое, препятствие — это смерть. Остальное мы сами изобрели себе. Я не хочу драться с любимыми за право любить их и быть услышанной. Не хочу убитых драконов, руин, пожарища.
Память — единственный фотоматериал, не поддающийся выгоранию. Я хочу оставить нас юными, ночь напролёт болтающими о мистике, слушающими шорохи на террасе. Обсуждающими взахлёб новый сюжет, как личное достижение, как способ дышать и переживать действительность. Эти мы куда ярче напыщенных и обиженных новых версий «Ты меня не поддерживаешь» и «Я что-то не то рассказываю».
Что касается пепелища и одиночества, то первого нет, ввиду отсутствия Священной Войны за Правость и Вместебытие, а второго я не боюсь по факту его наличия. Мой дорогой ужас, кажется, мы всё выяснили. Возвращайся-ка ты в вольер.