Как бы соловьи ни заливались
и ни пузырились кисели,
как бы ни ловил воров Дукалис,
мы Россию не уберегли.
Что бы ни сказала нам Ирада,
что бы ни пропел чудак Филипп,
как ни восхитительны парады,
а народ почти уже погиб.
Тот народ, советский, настоящий –
добрый, сильный, знающий народ, –
утрамбован в плоский телеящик,
никого уже не узнает.
Бизнесмены разве не буржуи?
Разве не присваивают труд?
Мы им ножки-ручки поцелуем,
а они нам хлебушка дадут.
Или не дадут, как им приспичит,
как в головку барину придёт.
Нам без хлеба божий день привычен,
пусть собачкам купят самолет.
Ящик объяснит, что не до жиру,
нужно только годик потерпеть,
разве не сказала нам Эльвира:
снизилась инфляция на треть!
Что за несознательные люди!
На продукты выросла цена?
На солярку? То ли ещё будет,
но инфляция – побеждена!
Затяните пояса потуже,
нету хлеба – ешьте пироги.
Олигархом быть намного хуже,
ведь у них кругом одни враги.
Вот поднимем пенсионный возраст –
заживёте ярче, веселей.
Видите на всех каналах образ
пожилых, довольных всем людей?
Эй, народ, вставай-ка ты с дивана!
Оцени сознаньем бытие –
если сдюжишь выйти из тумана –
что в твоей стране ещё твоё?
Всё чужое, всё чужое, люди:
и сбербанк, и мечел, и газпром.
Как же мы страной единой будем,
если мы её распродаём?
Вы распродаёте. Вы, буржуи,
продали с заводами и нас.
Телевизор вряд ли растолкует:
вы – буржуи, мы – рабочий класс.
И огромна пропасть между нами,
лишь замаскирована она
толстыми пахучими пластами
телевизионного говна.
Мы живём на ферме, россияне,
мы удобный современный скот.
Кров и пищу добываем сами,
свой же брат пасёт нас и стрижёт
Чтобы стрижка нас не напрягала,
чтобы память не вернулась к нам,
сотни телерадиоканалов
беспрестанно ездят по ушам.
Чтоб забыли накрепко, навеки,
серп и молот, о земле декрет,
быль о настоящем человеке,
Ленина и даже красный цвет.
Сталинские жёсткие законы.
Симонова страшное – убей.
Как несли нацистские знамёна
и швыряли их под мавзолей.
Мавзолей теперь задрапирован
в день Победы! Стыдно же, народ!
Наш бессмертный полк разочарован,
но ещё немного подождёт.