В культурном центре дачного посёлка
Кружок открылся в мае – «Эзо терра»,
Мы тут же поспешили записаться,
Мы срочно записались: Зоя, Лера,
Бесхитростно собой открыли списки
Желающих, не ведая о том,
Что так и проболтаемся вдвоём
Мы в этом списке, как редиски в миске.
«Так-так» – сказал, войдя, руководитель.
Он с виду был – кромешный Кевин Спейси.
«Нас мало, – говорит, – но мы в тельняшках!»
Точнее, был он вдвое интересней,
Чем Кевин этот самый голливудский,
Космический точнее, но не важно.
Ладони Зои резко увлажнились,
И сердце вдруг зашлось ажиотажно
У Леры.
«А зовут меня Сергеем...
скажите, вам уж есть по восемнадцать?
Тогда Сергеем Марковичем. Шутка.
Я вижу, вижу: вы давно не дети.
Садитесь ближе. Только не кусаться!»
Вот так, с весёлой шуткой-прибауткой,
Ввергая нас то в ступор, то в смятенье,
Занятие он начал. Полетели
Мы с ним по многослойным измереньям,
То штопором входя в теснины духа,
То в узкие протискиваясь щели
Багряных вертикальных горизонтов,
То в гулкие лакуны мирозданья
Врываясь, то в бездонные туннели.
Мы мчались. Сюрреальные пейзажи
Сменяли города Средневековья
С ожившими горгульями на стенах.
Мы постигали бытия этажность,
Пропитанного страхом и любовью –
Мерцающей секрецией Вселенной.
Мы мчались над хвощами мезозоя,
Над стаями волков и прочих бестий,
Диковинная птица – Леразоя –
И с нами, чуть поодаль, Кевин Спейси.
Он говорил: «Давайте же. Давайте!
Вы молодцы!»
Потом окликнул: «Зоя!»
И тут же боль пронзила нас обеих –
Неистовая горечь разделенья,
И Лера кувырком упала в небо,
А Зоя в джунгли рухнула тогда.
А он всё надрывался: «Зоя! Лера!»
Вернее так: «Зажим. Дефибриллятор!
Адреналин, два кубика! скорее!»
Такая воцарилась суета...
Потом нас увезли на двух каталках,
Отдельно – Зою, Леру – навсегда.