Воротиться бы мне к дорогому,
Изначальному свету земли,
К дому отчему, миру другому,
Где колодцы мои – журавли.
Прогуляться цветущей межою,
Отстраниться от жизни чужой,
Отогреться усталой душою,
Утомленной своею душой.
Здесь, как вечность, любая минута, –
Глубочайший глоток бытия…
Только, может, пришедшая смута –
Жизнь давно не чужая, – моя.
Даже если удастся вернуться
По следам, различимым с трудом,
Не увидеть былого уютца
И черемух над вешним прудом.
Не откликнутся сестры и братья,
Что в краях приютились иных,
И колодцы черны, как распятья,
На окраинах наших родных.