Мой господин ко мне безмерно добр:
не бьёт и даже не ругает слишком.
За это не испорчу я манишку
ему, отправлю пулю точно в лоб.
Графиня N, лежалось мужу чтоб
удобно и нисколечко не жало,
положит непременно одеяло
в дубовый инкрустированный гроб.
Он был, бесспорно, лицемер и жлоб,
таких не просто отыскать в округе.
Речь на могиле, как о лучшем друге,
произнесёт известный тать Циклоп.
На кладбище случится вдруг потоп
и смоет холмик над его юдолью.
Подумалось, простить мне графа что ли,
ведь я живу и больше не холоп.