Можно ли говорить сейчас о состоявшемся,
Когда годы придают форму?
Исписанные тонны буквами,
О которых не подозревал ,
Заставляют двигаться наши ступни, мысли,
Головы, в такт твоей голове.
Расширяя и захламляя развал,
Вычеркивая , подчёркивая сведения,
Будоража массы о накоплениях и сожжегах
Страшных дат,
Будь то политики или истории.
А можно, стерев пыль, устроить вечер,
Включив источника ватт,
Положить на плечи диван,
А на сердце простое наречие,
Материться на стены,
Взрывать стихи Владимира М.
Про любовь и бордели,
Про жирных ****ей, сосущих, дающих,
В кабинете берущих в запотелые руки
Государственную печать.
Желтые страницы с мелкой прописью,
Белый с жирным словом
Или экран.
Я играю в игру играющего со своими мыслями написавшего ( чаще, не до конца),
Где финал - это малая доля детали
Для существующей формы
Воображаемого лица,
Пережевывая это, делать будущие, сухие, неподтверждённые аксиомы
Для читающей зоны
От умершего поэта
Для себя или преподавателя цвета серого кирпича.
Я вдыхаю слова, далекие от понимания.
Закрываю книги, страницы браузера.
Преступлением думать было бы, что таким образом,
Можно пройти расстояние
До головы автора, такого же странника,
Облачавшего буквы в скафандры для путешествия во времени,
Искривленные встречными
Облачениями в рассуждения
И оттенком моральной моды,
Которое пресекает
Авторское мнение о свободе.