Мы выходим. Из жёлтого, старого здания. Сыро и серо. Передо мной такая любимая Крас-ная площадь. Но сегодня она не красная. Воздух настолько плотный и мутный, что пурпур-ные кирпичи отливают чернотой.
Мы идём. Он, якобы, курить, а я навсегда. На электричку.
В груди как-то трепетно, беспокойно. Пытаюсь отвлечься на белёсое, ничего не обещающее небо, на серые башни. Останавливаемся.
Я — лицом к прекрасному городу, он — лицом к любимому зданию. А в целом мы смотрим друг на друга. Неприлично близко и до безобразия далеко.
Он неожиданно улыбается и делает неоправданно резкий взмах рукой, всё ненатурально, искусственно. Как я стала зрителем этого дешёвого спектакля?
— Знакомься, моя будущая девушка. (Улыбается, машет)
С этой холодной фразой поцелуй, который случился пять минут назад, обжёг мои губы. С этой бесчеловечной фразой рука театрально поднесла дымящуюся сигарету ко рту, а глаза метко устремились куда-то глубоко в меня. А во мне отражались эти серые башни и эта хо-лодная фраза. Только не обернуться, нельзя обернуться.
Табачный дым и плотный воздух разъедают глаза до слёз. Но в голове крутится навязчивая идея остаться сильной. Только не плачь, это того не стоит.
Дальше был какой-то расчётливо просчитанный диалог. Театрально.
— Ты расстроена? Твои глаза посветлели.
Как они могли меня выдать? Выдать перед тем, кто слишком внимателен и расчётлив?!
— Нет! С чего ты взял! (Театрально поднимаю руку, смотрю на часы) Ты же куда-то спешил. У тебя назначена встреча. Не люблю, когда опаздывают.
В его глазах слишком очевидное изумление.
— Ты же мне будешь писать? (Сигарета приближается к губам)
— Нет.
—Ну хотя бы раз в два дня? (Брови удивленно подняты)
— Нет.
— И даже отвечать не будешь? (Улыбка-усмешка)
— Нет.
Пора заканчивать эту дешёвую пьесу.
— Я тороплюсь, а ты опаздываешь.
— Ну, счастливо.
Он нахально поднимает руки для этих ничего не значащих объятий. Я успеваю развер-нуться. Из-за дыма, воздуха, фразы, спектакля — в глазах слёзы. Надо удержаться. Ещё 50 шагов (мысленно отсчитываю каждый).
«Показалось, что много ступеней.
А я знала, их только три…»
Вышла. Одна. Как пьяная. Улицы, прохожие. Слёзы! Теперь можно, теперь всё можно.
Занавес.