1
А было это, судари,
скажу я вам, давно.
Раскинулось у озера
славянское село.
И жило в нём не маялось
четыреста семей.
Простые, работящие…
Без муки, без скорбей
Они Россию славили
своим дневным трудом!
Пахали землю, сеяли,
постились всем селом.
Питались огородами,
лелеяли сады.
Хватало им и хлебушка,
и мёда, и воды.
Крестьяне были набожны,
и с верой во Христа
Делили судьбы общие
на общие лета.
Егор Савельев, кровельщик,
жена его и сын
Ничем не отличалися
от тех, кто ставил тын
Над мягкою муравушкой
не слишком высоко.
Они соседям нравились,
хвалили их легко.
Но вот однажды вечером
уставший муженёк
Позвал супругу милую
во двор на огонёк.
Костёр пылал уверенно,
слоилась тишина
На звуки отдалённые
и треск веретена.
«Любимая и верная! –
он выдохнул с тоской. –
Хочу я побеседовать
о вечности с тобой.
Пора и мне покаяться
в неправедных делах…».
В жену его несчастную
вселился жуткий страх.
«Здоров ли ты, Егорушка?
Иль сон какой видал?».
Мужчина отрицательно
главою покачал.
«Поверь мне, малодушие –
для нас тяжёлый грех, -
Сказал он ей. – Отшельником
я сделаюсь для всех!
Уйду в леса дремучие,
едою запасусь,
Ото всего неверного
в молитвах отрешусь».
«Неужто буду вдовствовать
при муже я живом?! –
Жена его воскликнула. –
А ну! Пошли-ка в дом!».
Посыпались ругательства,
потом они дрались…
И только к зорьке утренней
их страсти улеглись.
Но был упрям Егорушка.
Одевшись, поутру
Покинул он селение,
сынишку и жену.
Родня, друзья, знакомые
Егоркины скорбят…
«От здравия не лечатся», -
в народе говорят.
Ушёл, и без прощания!
И стало быть – презрел.
«Нашёл себе зазнобушку
иль сгинуть захотел?» -
Гадали бабы местные.
А время тихо шло.
И зажило по-прежнему
старинное село.
Егорку непутёвого
успели позабыть.
А он вдали от родичей
монахом начал жить.
В лесу полянку высмотрел,
хибару сколотил.
Завёл хозяйство малое
и печку затопил.
Умчалась осень поздняя,
нагрянула зима.
Ни буря, ни метелица
Егору не страшна.
Он жив своею верою:
«Нигде не пропаду.
Я силу бесконечную
в душе своей найду!
Избранник Божий радостен
как в стужу, так и в зной.
Икона Божьей Матери
и Библия со мной!».
К нему явился вскорости
один незваный гость.
Была в глазах пришедшего
насмешливая злость.
Косматый, грязный, сгорбленный.
В лохмотья он одет,
И было, как казалося,
ему три сотни лет.
«Я знаю, ты, Егорушка,
особенный мужик.
Оставил место прежнее,
к которому привык.
Забыл супругу милую
и сына своего…
Ты выбрал долю лютую,
ответь мне, для чего?».
«Отмоюсь от невежества,
проступки замолю.
И подвигом неслыханным
отчизну удивлю!
Святой Егорий в древности
немало совершил!
Он веру древнерусскую
меж нами утвердил!
И я хочу попробовать
благое сотворить.
Продолжить дело светлое –
народу пособить!».
«На что седло коровушке? –
злодей захохотал. –
Ты лучше бы как следует
подростка воспитал.
Наследник он по имени
и роду твоему».
«Я песни слышу разные! –
сказал Егор ему. –
Зовут меня далёкие
деревни, города.
Я счастьем личным жертвую,
не чувствуя стыда».
«На досках спишь и ратуешь
за правду без любви?».
«А ты-то кто, непрошеный?
Хоть имя назови!».
И так сказал неряшливый:
«Я знахарь и колдун.
Ни бес не страшен знахарям,
ни аспид, ни Перун.
Искусства чародейского
в избытке у меня.
Ищу себе подручного».
«Ты всадник без коня?
А, ну, давай, проваливай,
проклятый чародей!
Я брезгую наукою
нечистою твоей!».
Прогнал Егор неверного
и домик вымыл свой:
Полы почистил тряпками,
а лестницу метлой.
Молитве место сыщется
и в храме, и в избе.
Борясь в уме с презрением
к греховной ворожбе,
Егор с мольбою жгучею
к Всевышнему воззвал:
«Всесильный и Всеведущий!
Начало всех начал!
Я сын России-матушки,
не пасынок я ей.
Хочу прославить родину
любовию своей!
Постится дух мой месяцы,
и плотью я пощусь.
Пошли мне мудрость, Господи!
Взгляни на нашу Русь!
Мечтаю, чтобы сделалась
великая страна
Весёлой и счастливою!
Достойная она!».
2
Полюбит Бог – отыщется
любому божий дар!
Кому – талант художника,
кому – поэта жар.
Привиделось Егорушке,
что создал он свирель,
Пошёл в пределы дальние
страдальческих земель.
Даруя старцам музыку
целительнее трав,
Он стал живым Лечебником!
Дни праздничных забав
Вернулись к людям сумрачным,
и сгинула тоска.
И стала доля тяжкая
трудящимся легка…
От дрёмы он избавился –
и дудку смастерил!
Себя крестом заранее
три раза осенил…
Сыграл! Запела дудочка
красиво и чудно.
Возликовал Егорушка:
«Какое волшебство!
Живая льётся музыка,
и светится душа.
Не знал я, что мелодия
бывает хороша!».
Весною он отправился
по весям, городам.
По тропкам шёл – как будто бы
ступал по облакам.
Дороги извивалися,
меняли цвет межи.
Поля, церквушки, рощицы
и зданий этажи –
Всё наполнялось радостью,
когда играл Егор!
Дивились православные –
вонзался в них задор,
Как лист крапивы огненной.
Плясали все подряд!
И юноши, и девушки
то становились в ряд,
То в хороводы строились.
Чудесная свирель
Красавиц краше делала!
Искрился нотный хмель!
Кто крошкой насыщается –
тот от росинки пьян.
Творил Егор веселие
среди простых крестьян.
И был их благодарностью
усыпан он до ног,
И груши кушал спелые,
и яблочный пирог.
Ходил он по селениям,
где горе и тоска
Совсем уже измучили
беднягу мужика.
Играл он там печальнее –
обиду бороздя!
Летели слёзы мутные
как капельки дождя…
Лечил Егор сердечностью,
грустил и утешал,
И мзду за вспоможение
с людей не собирал.
Бродил он так до осени,
пригодлив и сметлив.
В харчевнях спал, на улице,
под сенью лип и ив.
Гордясь своим призванием,
доволен был вполне.
Вот только стосковался он
по сыну и жене.
Куда б ни шёл он с музыкой –
всё думает о них.
Надеется Егорушка –
увидит скоро их!
Пришёл к себе в селение,
когда уж выпал снег.
И сразу же услышал он:
«Пропащий человек!».
Кричали сотоварищи
и бывшие друзья:
«Зачем в село пожаловал,
коль с нами жить нельзя?».
Егор божится, крестится:
«Я чудо совершил!
Свирелью необычною
полмира исцелил!».
«А мир – твоя околица?» -
смеялися в лицо.
«Земля, она ведь круглая!
Вернулся на крыльцо?».
«Жена моя родимая!
Прогонишь али нет?» -
спросил Егор желанную.
«Голубчик! Ясный свет!
Тебя ждала я, веруя,
И ты вернулся к нам!
Иди в мои объятия,
я жизнь тебе отдам!».
Слезой Егор ответствовал
На ласковость жены.
Сынок примчался к батюшке –
объятия нежны!
Осыпав поцелуями
и чадо, и жену,
Егор сыграл на дудочке
мелодию одну.
И осветилась горница,
как солнечным лучом!
Казалось, стены серые
покрылись серебром.
«Какое диво странное! –
Воскликнула жена. –
От нежных звуком делаюсь
я будто бы сильна.
Мне славить Бога хочется
за эту лепоту.
Сыграй ещё, Егорушка!
Здоровье обрету».
И вышла хворь из женщины,
что раньше в ней жила.
Дыханье новой свежести
она приобрела.
Не всякий в чудо верует!
И стали по селу
Бродить наветы разные,
противные уму.
То молвили: «Лукавая
свирель – и зренью лжёт».
То сказывали: «Нотами
рассудок дудка жжёт».
Егор Савельев вынужден
опять уйти в леса.
Бывают ядовитыми
пустые словеса!
И вот он гордо шествует
с семьёй по большаку.
Рукою машет встречному
худому старику,
Который любопытствует:
«Откуда? И куда?».
Рассказывают странники
всю повесть. «Ерунда! –
старик не соглашается
С решением сельчан. –
От слухов глупо прятаться,
А дар на что вам дан?
Коль ваше дело правое –
боритесь! Ни к чему
Носить плечу крестьянскому
дырявую суму!».
И возвратились путники
в избу свою тайком.
Никто не разузнал ещё,
что брошен был их дом.
Взмолился пред иконою
Егорка о себе,
О сыне подрастающем,
свирели и жене…
«Господь дал испытание,
и незачем тужить! –
Решил он. – В Бога веруем,
Ему должны служить!».
3
Затеяли церковники
строительство в селе.
Собор построить вздумали.
Сошлися на заре
У озера глубокого,
и камни освятив,
За труд взялися праведный.
«Храм должен быть красив!» -
сказали зодчим дьяконы.
И дело началось!
За месяц сделать многое
рабочим удалось.
Но был расчёт, что сбудется
прекрасная мечта,
Когда попы состарятся!
Как цель их ни проста,
Нужны десятилетия,
чтоб замысел благой
Стал архитравом, куполом,
порталом… И зимой
Работать было холодно!
Но как-то ввечеру
услышали строители
Егоркину игру.
Свирель звучала истово!
Ложились кирпичи
С невероятной скоростью.
«Мы словно силачи!» -
Признался главный каменщик.
Была уже к весне
Готова церковь новая!
С попами наравне
В почёте стал Егорушка.
Как лучшему Уму,
Когда он шёл по улице,
все кланялись ему.
Лечил он соплеменникам
подагру и мигрень.
Покрылась величавостью
его фигуры тень.
Целительную музыку
любил и стар и млад –
И каждый другом сделаться
Савельевым был рад!
Один купец из волости
приехал ради них,
И было с ним подводы три
подарков дорогих.
Сказал: «Продайте дудочку!
За злато я куплю
Свирель такую чудную!».
«Но я не продаю
Ни мать свою, ни родину!» -
изрёк Егор, смеясь.
Купчина сыпал жемчугом,
нисколько не скупясь.
Закончил он угрозами,
и сразу изгнан был.
О наглом покупателе
Егорушка забыл.
Но вскоре новость горькая
нашла для слухов щель:
Исчезла из селения
волшебная свирель!
Рыдают бабы с бабками,
с дедами – мужики…
«Не рыщет вор у нищего,
кому нужны портки?».
«Забрали драгоценное!
Назад не отдадут!».
Но наш Егор не сетует,
твердя под нос: «Вернут!».
«С чего твоя уверенность?».
«У дудки есть секрет».
И всех людей порадовал
решительный ответ.
Проходит лето красное.
В начале сентября
Купец приходит с дудочкой,
прощения прося:
«Мы слышим звуки мерзкие,
когда в неё дудим.
Уж лучше вам обратно мы
пропажу отдадим!
Флейтиста чужеземного
пришлось домой прогнать.
Печально было видеть нам,
как тщился он сыграть!».
Народ воспрянул! Сутками
и пел, и танцевал.
Прекрасные мелодии
Егорка раздавал.
Вернулось в русло прежнее
счастливое житьё.
Добротное построили
для пахарей жильё.
В один из ярких праздников,
заняв степной массив,
Селяне слушать начали
изысканный мотив…
И попросил Егорушку
трактирщик пожилой:
«Поведай тайну дудочки,
секрет её открой!».
Притронулся играющий
рукой к своим устам:
«Едва коснусь свирели я –
мой дух играет сам!
Зову к себе желающих!
Кто помыслами чист,
Меня затмит в умении!».
И вышел трубочист.
Панкратий Филимонович –
мужчина хоть куда!
Он трубы чистил с юности
и весел был всегда.
«Давай, дыхну в отверстие!» -
тряхнул он бородой.
Спустя мгновенье кажется,
что дует он в гобой.
Народ зааплодировал!
Черница подошла –
Игра её тоскливая
на скуку навела.
Потом пытался музыку
кузнец изобразить.
Гудки его тяжёлые
хотелось всем забыть.
Дошёл черёд до плотника.
Он начал сильно дуть.
Перстами уши детские
пришлось тогда заткнуть.
Ещё случилось странное!
Мясник не смог издать
Ни звука! С этой дудочкой,
увы, не совладать!
Лесник играл по-божески.
А пекарь – лучше всех!
Село давно не видело
таких больших потех!
Смеялись до рыдания
над теми, кто хотел,
Чтоб дудка пела весело!
От смеха лоб потел
у каждого сельчанина.
Забава удалась!
Толпа по избам семьями
к утру лишь разбрелась.
4
Сидит Егор на брёвнышке,
кокору теребит.
Жена его разумная
вздыхает и молчит.
«Устал я быть явлением,
и Божий дар – не мёд. –
Сказал он ей. – Ответственность
Пугает и гнетёт.
Мне словно воли хочется –
О дудке позабыть,
Простым, как прежде, сделаться,
по-старому зажить!».
Она ему советует:
«Сходи в знакомый лес,
Оставь свирель волшебную!
Огромный интерес
К тебе как к редкой личности
Исчезнет навсегда.
Придут опять привычные,
обычные года!».
Собрался в путь Егорушка.
Чего он загрустил?
Высокий титул скромника
ему уж стал не мил!
Хотелось выпить водочки,
немного пошалить,
Кого-нибудь за что-нибудь
любя поколотить.
Привычка – вещь не слабая!
В хибару он вошёл,
В ларце оставил дудочку
и радостный ушёл…
А дома вожеватые
соседи собрались.
Они создать Егорушке
цевницу поклялись.
Жена-то им поведала,
что дудочку свою
Егор сломал нечаянно,
гуляя во хмелю.
Вернулся путешественник –
и был ему сюрприз!
Закапало отчаянье
слезинками с ресниц.
«Не буду музицировать! –
Егорка закричал. –
Была волшебной дудочка,
которую я знал.
Цевницу-то обычную
вы подарили мне!».
Играть его заставили.
В полнейшей тишине
Засеребрилась звонкая
божественная даль.
Как будто с неба светлая
на Землю шла печаль.
Покой миров заоблачных
в сознание проник…
И поняли Савельевы
что дар их – как родник!
Не знает окончания
окружность колеса.
И у колец из золота
не может быть конца!
Элиста. 3.09.2001 – 11. 09.2001 г.