Две женщины стояли у иконы:
Одна в слезах, превозмогая стоны,
Молила Бога чудо совершить
И жизнь ее на пару лет продлить.
И плечи нервно кутая в меха,
Она клялась раскаяться в грехах.
Вторая, стоя в старом полушубке,
Просила Бога о другом поступке,
Мечтая жизнь свою отдать ребенку,
Что дома кашлял в детскую пеленку.
Врачи ему пророчили лишь год,
Сказав, что дольше он не проживет.
А первая заламывала руки:
«За что, Господь, послал такие муки?
Я праведно жила, по выходным
Молилась перед образом твоим,
Не совращала я чужих мужей,
Не воровала я чужих грошей,
И столько планов было впереди,
Но опухоль проклятая в груди
Нарушила привычной жизни ход,
Оставив перед смертью только год!»
А та, вторая, свечку зажигая
И голову безропотно склоняя,
Неистово молилась за дитя.
Священник, тихо мимо проходя,
Был тронут той молитвой до глубин,
Он стал молиться с ней, чтоб выжил сын.
А Бог сидел у алтаря устало.
Ему невыносимо грустно стало
Смотреть на боль печальных женских глаз,
Он не хотел, чтоб свет ее угас,
Такой кристально-чистый свет души,
Не совершившей подлости и лжи,
Не знающей разврата или зла.
Она отдать последнее могла
Любому, кто о милости просил.
О, Бог ее так искренне любил!
Любил и ту, вторую, что в мехах,
Давно уже погрязшую в грехах.
Ведь он так щедро даровал ей год,
Чтоб осознать, как глупо та живет,
Растрачивая жизнь на суету,
В душе рождая только пустоту.
Но Бог им внял! Под колокольный звон
Поцеловал обеих у икон,
Шагнул неслышно в кружево небес,
Исчезнув среди облачных завес.
7 июня 2018