Ночью сад продрогший примерял
Троицы серебряные ризы,
ветер цаты в лунный пруд кидал,
шелестели, как кусты, кафизмы...
А под утро собирался дождь...
передумал и осел туманом...
На Борисова-Мусатова похож
спящий камень над заокским станом...
Только в этот предрассветный час
слышится далёкий близкий голос -
тихий, без лирических прикрас,
полновесный, словно спелый колос...
Но в часах заклинило песок:
он давно устал пересыпаться...
Корсакова резвый петушок
спит пока, а вместе с ним и царство...
Голос еле издали звучит,
а когда вблизи - неразличимо...
оттого-то и в весне затык,
хоть сирень цветёт неукротимо...
Ты скажи мне, что-нибудь скажи...
ты поправь, как в детстве, одеяло...
ты стряхни, как крошки, миражи,
чтобы сердце биться не устало...
Но алеет пламенно восток,
расплавляя в мареве несчастья...
тонкий, с Клязьмы бережка, песок
сыплет в очи вешнее ненастье...
Я услышу, только ты пропой,
как певала встарь Елизавета...
слышу, кажется: прости и упокой...
что ж, прости и ты меня и лето...