15.
«В то же время в тридцати верстах от Овсов, в Ивановке, что на берегу Орби, чуть выше места, где она впадает в Урекхан, командир партизанского отряда Кочетов, как ни странно, думал практически о том же самом, о чем капитан интервентов, - о невозможности понять происходящее, о том, что ни на кого нельзя положиться и никому нельзя доверять, о том, что все эти бывшие крестьяне, бывшие солдаты, бывшие старатели и бывшие лесорубы оказались в отряде по каким-то своим причинам, которые к революции вряд ли имеют какое-то отношение, и, скорее всего, просто выживают, просто хотят получить свой кусок пирога...» На столе у Кочетова лежала «ЗАПИСКА...»
Будущий министр финансов СССР Арсений Зверев никогда не думал о пирогах... он же не индеец...
Многие родственники Арсения Зверева работали на Высоковской мануфактуре — брат, сестры, жена брата, тетки… И всем нелегко доставалась копейка, все прошли через унижения и оскорбления человеческого достоинства. «Сама жизнь делала из нас врагов существующего строя, проклятого царского режима. – детским почерком выводил Арсений - . Сама жизнь толкала на путь борьбы против него. И, конечно, не случайно восемь моих братьев и сестер стали членами Коммунистической партии. Старший брат вступил в партию еще в 1906 году...»
«Товарищество Высоковской мануфактуры» принимало на работу подростков с двенадцати лет. Дети работали наравне со взрослыми, а платили им меньше... Директором-распорядителем на фабрике был один из состоятельных акционеров англичанин Джейкоб Скидмор. Рабочие звали его по-русски: Яков Исаевич. Он сидел за высоким письменным столом, безразлично оглядывая посетителей, когда Арсений с отцом подошли к нему, он перебросил сигару из одного угла рта в другой и спросил на ломаном русском языке: «В чом дэло?» Мастер ответил чопорному старику: «Григорий Григорьевич — хороший рабочий, семья у них большая, живут тяжело, нужно принять на работу его мальчика». Скидмор отвернулся, бросив через плечо единственное слово: «Пгинэть!». Так Арсений Зверев стал ПРОЛЕТАРИЕМ. ЭТО БЫЛО В 1912 ГОДУ. «На фабрике не забыли о первой русской революции. Многие события оставили здесь глубокий след. Среди активно бастовавших рабочих были жители нашей деревни: мой старший брат Алексей, Л. В. Улей, С. Т. Перов, С. Е. Комаров, Иван Завидонов и другие. Я с детства слышал рассказы о «Коте». Под этой кличкой знали у нас в волости одного из самых горячих агитаторов Василия Алексеевича Владыкина... МОЕМУ ПОЛИТИЧЕСКОМУ ВОСПИТАНИЮ немало содействовал рабочий В. Ф. Ворошилин. Он хорошо знал моего старшего брата, вместе с ним участвовал в событиях 1905 года...» - прочитал в «Записке министра» Кочетов...
Теперь, находясь в таежной глуши, Кочетов начинал понимать благие намерения министра культуры Владимира Мединского, который заявит в 2018 году, что его ведомство не намерено поддерживать проекты и произведения, «работающие против России». К сожалению, Кочетов не имел возможности посоветовать министру сжечь электронную версию публичной лекции лауреата Нобелевской премии академика И.П. Павлова, прочитанную им в 1918 году в Петрограде, в которой, следуя заповеди «ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ» Павлов опрометчиво заявил: «Возьмите вы наших славянофилов. Что в то время Россия сделала для культуры? Какие образцы она показала миру? А ведь люди верили, что Россия ПРОТРЕТ ГЛАЗА гнилому Западу... И не свидетельствует ли это, до какой степени мы не знаем действительности, ДО КАКОЙ СТЕПЕНИ МЫ ЖИВЕМ ФАНТАСТИЧЕСКИ!»
Вот и получилось, что когда славянофилы протерли глаза, они не обнаружили ни Яблочкова, ни Лодыгина... И Кочетов их не обнаружил... И Арсений Зверев... Только ИЛЛЮЗИЯ... МАЙЯ... Немецкий врач-психиатр Фридрих Соломон Перлс (1893-1970), основоположник гештальт-терапии, мог бы поведать страннику, как безрассудно шагающему в будущее, так и безнадежно погрязшему в прошлом, о ЗОНЕ... точнее, о ПРОМЕЖУТОЧНОЙ ЗОНЕ, где активность фантазии очень велика! и как эта активность «потребляет» изрядное количество возбуждения, оставляя мало энергии для поддержания контакта с действительностью. Перлс иногда употреблял индийское слово майя для описания промежуточной зоны. МАЙЯ означает иллюзию или фантазию и является своего рода МЕЧТОЙ или ТРАНСОМ...
И только фантастическая мысль закралась в сознание Кочетова, как к нему привели угрюмого казака, на голове которого красовалась ТИГРОВАЯ ШАПКА...
- Как зовут? Откуда? Что надо?
- Серафим Шабалин. С Малого Парижа пришел. Дело есть...
Тут в избу вошел комиссар Тильбердиев... Серафим Шабалин, не снимая шапки, уселся на стул напротив Кочетова и комиссара Тильбердиева и сразу перешел к делу...
- Захару Прилепину нужен новый фильм... Даже не фильм, а новые ощущения от времени, персонажей и героики. Они там... так или иначе прожили все 90-е и часть нулевых годов с такими псевдо-, квазигероями, которые, на его взгляд, не соответствуют задачам и масштабам России. Этакая буржуазная элиточка, все эти "Духлесы", несчастные менеджеры высшего и среднего звена, истощенные борьбой с кокаином и своей бездуховностью. Они на них смотрели-смотрели, а потом начались разнообразные события, в том числе и русская весна, и война в Сирии. И не то чтобы это все связано с войной, а просто с тем, что русский человек как-то внутренне стал собираться и понимать, что перед ним совсем другие задачи и масштабы стоят, кроме этого самокопания московских юношей и девушек. Это может быть фильм о человеке, который уехал в Сибирь на заимки, занимается охотой, строит храм, о человеке, отправившемся воевать или матери 12 детей. Кто угодно это может быть. Вот! Захар и его друзья как раз находятся в поиске этих персонажей и самоидентификации, чтобы люди подумали: «вот этот человек моя родня, я бы усадил его за стол в своем доме. А те, которых нам до этого показывали, я их и видеть не хочу».
- И что ты нам предлагаешь? – Это командир спросил.
- Сейчас в банке, что на берегу Реки, лежит золота пудов на двести, а то, может и больше...
«Но это все – будущее» - говорил себе капитан Кадзооку, а настоящее нужно делить на то, что срочно, необходимо, должно и возможно, но не обязательно... Золото нужно было вывозить. И делать это срочно... Решив для себя вопрос с золотом из Золотопромышленного и дав соответствующие распоряжения, капитан Кадзооку решил выйти и пройтись по Малому Парижу... Капитан прошагал до самого рынка и, свернув налево, по переулку вышел к городскому САДУ – куску тайги посредине городка, оставшемуся в неприкосновенности и сейчас заваленному снегом. Прошел сад насквозь и вышел на берег Реки... постоял несколько минут, посмотрел на Реку, парящую полыньями. И свернул направо в сторону Золотопромышленного банка... Между САДОМ и БАНКОМ, на валуне, поджав под себя ноги, сидел Уруй. Уруй смотрел на мальчишек, бегающих по берегу, потом увидел капитана Кадзооку и поманил его рукой.
- Здравствуй, капитана. Твоя сюда ходи. Смотри. Слушай.
Капитан знает об Уруе, ему говорили, что есть такой старик, то ли тунгус. То ли манегер, хоть видит его впервые, но сразу узнает и подходит к Урую.
Смотреть? На что?
Слушать? Что?
- «В отличие от Ньютона и Шопенгауэра ваш предок не верил в единое, абсолютное время. Он верил в бесчисленность временных рядов, в растущую, головокружительную сеть расходящихся, сходящихся и параллельных
времен. И эта канва времен, которые сближаются, ветвятся, перекрещиваются или век за веком так и не соприкасаются, заключает в себе все мыслимые возможности. В большинстве этих времен мы с вами не существуем; в каких-то существуете вы, а я - нет; в других есть я, но нет вас; в иных существуем мы оба.
В одном из них, когда счастливый случай выпал мне, вы явились в мой дом; в другом - вы, проходя по саду, нашли меня мертвым; в третьем - я произношу эти же слова, но сам я - мираж, призрак...»
Стоя рядом с Уруем, капитан первую минуту не может понять, что именно ему предлагает делать этот старик... и все же капитан смотрит туда же, куда глядит Уруй, - на Реку, на парящие полыньи, на заиндевевшие тальники на противоположном берегу, и в какой-то момент главным на этой картине становится ДЕВЯТИЛЕТНИЙ МАЛЬЧИКМальчик садится в поезд...
В последние минуты, горько плача, Токуе, мать мальчика, пыталась сказать слова напутствия, предостеречь и ободрить. Когда поезд тронулся, Токуе стояла на платформе, глядя, как он увозит ее единственного оставшегося в живых сына. Путешествие заняло всего несколько часов, но это был путь в новый для юного Мацуситы мир... Конечно, все дети время от времени испытывают надежды и страхи, основанные на их конкретном жизненном опыте. Драматические события детства, все потери не могли не привести к тому, что надежды и страхи Коносуке Мацуситы стали более сильными, чем у других... Для него, девятилетнего мальчика, Осака была не просто средоточием тысяч рабочих мест, домов, магазинов. Огромный город сулил новую неопределенность и тяжкий труд, но одновременно обещал лучшую жизнь, был инструментом превращения мечты в реальность. Пережив экономический крах семьи, смерть братьев и сестры, многочисленные унижения, вспыхнувшую с новой силой родительскую любовь, он стал мечтать, и его мечты приобрели невиданный размах и эмоциональную силу... Коносуке начал работать в Осаке в тот самый год, когда братья Райт осуществили полет на первом аэроплане, а Генри Форд организовал производство автомобилей. Хозяин Мацуситы изготавливал и продавал хибачи (небольшие жаровни, растапливаемые древесным углем). В маленькой мастерской работали — и жили — шесть человек: хозяин, его жена, трое других молодых подмастерьев и Коносуке Мацусита. С сегодняшней точки зрения, организация дела показалась бы варварской: ребенок работал по 80–90 часов в неделю и жил не с родителями, а у работодателя. Но сто лет назад в Осаке место ученика давало прекрасную возможность выучиться и продвинуться в жизни. Для Коносуке Мацуситы годы его созревания оказались не только суровыми, но и благоприятными для роста. Так или иначе, энергия, рождаемая в нем его надеждами и опасениями, заставляла его использовать для самосовершенствования все возможности, предоставляемые его положением. ОН ПОШЕЛ ПО ПУТИ, которым неоднократно следовал в течение всей своей жизни, — превращения трудностей, нередко истощающих человеческие силы, в источник знаний и, в конечном счете, движущую силу, ВЕДУЩУЮ К УСПЕХУ... Коносуке, родился в 1894 г., в том же году, когда будущий кумир Мацуситы — Томас Эдисон впервые продемонстрировал свой аппарат с движущимися картинками. Семья из десяти человек жила в деревне, насчитывавшей шестьдесят домов... пока не случилось... «Но это все прошлое» - сказал себе капитан Кадзооку.
А потом видение и слова исчезли... Капитан обернулся к Урую и увидел, что старик смеется, грозит ему пальцем и говорит:
-Твоя, капитана, тоже луча, однако, э-э-э-э, ТВОЯ ТРОПА ХОДИ, туда ходи – сюда ходи. На месте стой – помирай совсем, а так – ходи-ходи... «Жизнь и творчество Павла Николаевича Яблочкова – этого замечательного ПИОНЕРА ЭЛЕКТРИФИКАЦИИ – ЯРКИЙ ПРИМЕР ТРАГИЧЕСКОЙ СУДЬБЫ, КОТОРАЯ НЕИЗБЕЖНО ожидала талантливого изобретателя В УСЛОВИЯХ ЦАРСКОЙ РОССИИ, РОССИИ ПОМЕЩИКОВ И КАПИТАЛИСТОВ. Несмотря на огромные заслуги в истории электротехники, П. Н. ЯБЛОЧКОВ еще при жизни был забыт и отвергнут...» - сетовал в 1938 году Петр Петрович Забаринский (1904—1939). «Промышленная реализация изобретений Ползунова, Яблочкова, Попова и Махонина (синтетический бензин) в России была почти невозможна, ибо благодаря технической отсталости и экономической бедности страны для реализации всего этого не было никакой базы». – кричал из-за рубежа Иван Солоневич... «Сама жизнь делала из нас врагов существующего строя, проклятого царского режима. Сама жизнь толкала на путь борьбы против него» - говорил Арсений Зверев... Однако, «общий перелом наметился лишь после того, как в борьбу с врагами Советской власти была внесена полная централизация. Все воинские силы, брошенные против антоновцев, подчинялись теперь осуществлявшей единый план соответствующих экономических, политических и военных мероприятий Полномочной комиссии ВЦИК во главе с членом коллегии НКВД РСФСР В. А. Антоновым-Овсеенко. В границах Тамбовской губернии, временно выделенной в особый район, этими силами командовал М. Н. Тухачевский. Для разгрома основных банд создали ударную группу во главе с И. П. Уборевичем. В нее вошли НАША 14-я кавбригада (1000 сабель при двух орудиях), кавбригада Г. И. Котовского и три бронеотряда...» и теперь Арсений, разгромив всех местных буржуев, мог спокойно делать КАРЬЕРУ СОВЕТСКОГО ФИНАНСИСТА! (На зависть буржуину Коносуке Мацуситы...) И на радость советским изобретателям и инженерам!!!