Дуют ветра сквозь рабицу,
Леденеет горбушка хлебная,
От ежей только кнут без пряников,
Только боль от иголок целебная.
Черепичные крыши каются,
Словно овцы, в леса, заблудшие,
Есть такие, что возвращаются,
Есть такие, что верят в лучшее.
А по вешнему, да по новому,
Не законы, а закономерности,
Вместо шапки, венку терновому,
Присягают в пожизненной верности.
Да клянутся своими близкими,
Дают пальцы на отсечение,
А влечение не изменяется,
Не отнять у них это влечение.
Ночью всё по местам расставлено,
Да проколот брезент иголками,
Вот идёт человек затравленный,
Недомолвками, да кривотолками.
И свирель у него не новая,
И сопели уже потрёпаны,
А он рад, что живёт под солнышком,
Хоть глаза у него и зарёваны.
Под асфальтом росток осиновый,
Егозят муравьи-букашечки,
Оборвали уши слоновые
Крокодиловой, свет, чебурашечки.
И уж кто о чём, я о нежити,
Что когтями впилось мне в голову,
Окружили меня солдатики,
Жизнь, продав за свинец и за олово.
Захрипело Адамово яблоко,
И на яблони плесень сакральная,
А на веточке чёрная ленточка,
Как молитва моя поминальная.
Не собрали ни снега, ни пороха,
Раскатали ковры изумрудные,
Растеряли монеты и пуговки,
Кто чудны, а которые чудные.
И ревёт за рекою зарево,
Молодая холёная гвардия,
К нам приставлена старым шляпником,
То ли пассия, то ли партия.
Паровозный гудок по жилочкам,
Да в земле ослабело звучание,
Помираем на крайнем севере,
От бессилия и от отчаяния.
А бывает, сойдутся в коробе,
И сидят, пока день не кончится,
Включены все блага отечества,
Пир горой, только есть не хочется.
Пусто в бочке из белого дуба,
Весь запас из неё уже выпит,
А на фронте опять неспокойно,
Щипит рана крапивная, щипит.
Поспешает дорога дальняя,
Проникает в ушко игольное,
Обрекая себя с рождения
На изгнание добровольное.
Материт, да глотает запросто
Воробьёв, да больших кузнечиков,
И ведёт в золотое чистилище
Бестолковых, смешных человечиков.
Сердце в пяточки, дурь на стеночку,
Потекла по рукам солёная
Запоздалая кровь горячая,
Только вот почему-то зелёная.
Только вот котелок не варится,
Ни ухи, ни лапши, ни радости,
Я уже пропитался горечью
Ядовитой столетней сладости.
Из Вальхаллы привет единственный
«Не скучай. Приходи. Увидимся.
А звезду найдёшь незабвенную,
Оставайся с ней, не обидимся»
Безрассудно ныряю в прошлое,
До поры, до времени спящее,
А дороги не в Риме сходятся,
Все дороги ведут в настоящее.
Становились в очередь граждане,
В ледяной дворец за поклонами,
Наполняли пустые гостиные
Ледяными, холодными клонами.
У кого что есть – раскошелится,
Да обличье наденет запретное,
Кому льдинки в глаза посыплются,
Кому сердце пронзят безответное.
И в таком обезличенном космосе,
Даже хаосу место не клеится,
Сколько б он не крутил колёсики,
Ничего для него не изменится.
А уж маленькому и нерешительному,
И подавно под солнцем тягостно,
Он кусочки цветной мозаики
В уголке собирает радостно.
А кусочкам расстаться хочется,
Не желают друг друга радовать,
И живут они днём сегодняшним,
Не хотят ни чего загадывать.
Изнывают от троллинга вечного,
Кипяточка наполнят свежего,
Разболелись у них ножки с ручками,
От железа капкана медвежьего.
Солнце медленно в небо поднимется,
По нему, словно мёдом, размажется,
То, что люди по богу созданы,
Почему-то никак не вяжется.
Неужели он так приплясывал
На костях, а потом замаливал,
Все ходы, да подходы разные,
В вечный рай валунами заваливал.
Благодать разлилась по улицам,
Прицепилась к штанам и кителю,
Подпоясала злобу с пеною,
В конуре неземной обители.
А измеришь её линеечкой,
А сорвёшь с неё пару ягодок,
Так окатит водой холодною,
И такой тут начнётся паводок.
Что от белого да пушистого
Лишь волна пролетит ударная,
И в ковчеге спасительном Ноевом,
Каждой твари найдётся парная.
И рассыплются белые косточки,
У крылечка сотрутся временем,
Разметаются жёлтым лютиком,
И впитаются кислым ревенем.
Только сны о нас и заботятся,
Втихомолку врезают грядущее,
И рисуют цветные образы
За тобою, по следу, идущие.
А на тропке густые заросли,
Догорают в горячем пламени,
И на этом закрытом поприще
Ни герба уже нет, ни знамени.
Клавесины давно уже проданы,
И кареты не блещут вуалями,
Я от змей ухожу огородами,
Что есть мочи вращаю педалями.
Даже кое-что получается,
Где-то опережаю события,
Только так же за пятки цепляется
Ахинея земного развития.
Опустела обетованная,
Капитаны уходят в плавание,
Лишь песок, да кусты репейника
В моей старой родимой гавани.
Да сарайчик – строение чахлое,
Где сижу, вспоминая разное,
А на сердце рана открытая,
Рана чёрная, безобразная.
И ежи все куда-то попрятались,
Хоть и так уже небо исколото,
В нём лучи золотыми струнами,
Да зачем мне теперь это золото.
На вагонке гнездо осиное,
Табуретки давно раскачаны,
Я смотрю на место пустынное,
Все билеты уже оплачены.