Крым прекрасен любою порой,
Он роскошен не только весной,
Пышным летом и даже зимой,
Белым лебедем плещет с волной,
Здесь однажды солнце заигралось,
И влюбившись, навсегда осталось,
Одарило нежностью своей,
Благодатный край и нет его милей,
Близ Алушты скалы поражают,
Очертаньем дивным окружают,
Древняя, загадочная тайна,
Демерджи, а Фунна изначально,
Замерла гора, стоит печально,
Красками меняется обманно,
От пурпурной, до чуть розоватой,
Засыпает в сказочном закате,
На рассвете яшмой полыхает,
Янтарем задумчиво сверкает,
Через час срывает ожерелье,
Вся в топазах блещет, - изумленье,
Присмотритесь,- облик исполина,
С головою женскою вершина,
Повествует из глубин веков,
Приоткрыв легенды той покров,
Скалы разрезают небеса,
Чудится, зовут их голоса...
Войн жестоких было это время,
Для простого человека, бремя,
Полуостров, лакомый кусочек,
Племена кочевников, что мочи,
Вдоль и поперёк огнем, мечом,
Проскакали грозной саранчой,
Орды милосердия не знали,
Как-то Фунну злыдни повстречали,
Та дымилась, словно зазывала,
Горн поставить, кузнице начало,
Страшный и огромный, чёрный-чёрный,
Главный мрачный и обличьем злобный,
Повелел мужчин окрест согнать,
Сабли поострее им ковать,
Чтобы головы слетали прочь,
Приказал работать день и ночь,
Пленники в бессилье умирали,
Новых подневольных пригоняли,
Жар огня, землица высыхала,
Виноград погиб, вода пропала,
Вызвался мудрец, наверх поднялся,
Убедить он главного пытался,
"Все умрем, немедля уходите,
Жажда, голод, прошу, не губите,"-
Продолжал старик мольбою речь,
Голова его слетела с плеч,
Басурманин в ярости срубил,
Властью завоеванной вершил,
Бросил вниз и поняли сельчане,
Зарыдали матери в печали,
Вызвалась Мария им помочь,
Узкою тропинкой, выждав ночь,
Прокралась и на гору вбежала,
Наковальню сразу увидала,
На колени пала, умоляла,
Кузнеца слезами, зря рыдала,
У убийцы в груди сердца нет,
Рассмеялся изверг ей в ответ,-
"Не уйду и будешь ты моей!"
И оскалясь тянет руки к ней,
Гнев несчастной сразу сил придал,
Оттолкнула, гад в огонь упал,
Озверел тот, с пеною у рта,
В девушку кинжал вонзил тогда,
Ручейком кровь девичья бежала,
Капельки в рубины обращала,
Те, сверкая, падали со звоном,
Фунна вдруг вздохнула жутким стоном,
От злодейства вздрогнув, закричала,
Загремела, страшно задрожала,
Охнула и недра расступились,
Поглотив всё в глубину, закрылись,
Наложив забвения печать,
Облака рванула обнимать...
Фунне полыхающей конец,
Демерджи сейчас, гора-Кузнец!.