Молчаливые, иногда крикливые,
Безобразные, иногда пассивно гневливые...
Брезгливая тоска, вызваная их явью,
Гигиеническая безопасность, разрушенная их близостью,
Пленены превоплощением тлена - нашей последней субстанцией,
Тревожаще вопиющей неуместностью, которая
И есть ипостась каждого из нас...
Они несут наши беды,
Они - смертельная рана, которую мы,
Суетно угасая, прячем в прелой листве
Прожитых дней, обьявшей безмолвно вопиющих - нас...
На коих прочно, как Венеция на беспорядке свай,
Стоит наш град, медленно угасая в обьятиях февральского заката,
Чинно погружаясь в хлад беспечных вод,
Бурля и пламенея сполохами распада...
Раны под шубами увядших светских львиц,
Раны под фраками львов одряхлевших,
Раны на драных боках их добычи.
Раны - неприкаянные посланники Вечности,
Почему-то ночующие на вокзалах...