(Сказание народа Манси)
Издалека течет история моя,
Через века бежит молва рекой широкой,
О временах, когда мансийская земля
Была юна, подобно деве черноокой.
С тех пор сменились поколения лесов,
Пять сотен раз стволы от старости ломались,
И на земле сгнивали, но сквозь мрак веков,
На легких крыльях песнь о доблести домчалась….
Рассказ послушайте….
Там, где седой Урал
Плечами сильными держал большое небо,
Народ охотников отважных обитал,
Трудились люди то рассвета до рассвета.
Пасли стада оленей, добывали мех,
Ходили в лес, волков голодных не пугаясь,
Но вечерами в юртах раздавался смех,
А по утрам они в дорогу собирались,
И шли во след стадам приметною тропой,
Через чащобу леса, через перевалы,
Порой охотники вступали в смертный бой,
С медведем грозным, и копьем его сражали!
Йиныг – ойча* их путь и мысли направлял,
Свой род старик берег с небес оберегая,
Как зоркий Филин их от бедствий охранял,
Но Зло уже кралось, тропинку выбирая….
Тошем старел, он поседел за сотни дней,
Он много видел, много знал и много помнил,
Отец оплакивал погибших сыновей,
Они в бою с медведем выбрали дорогу
В чертоги Нум – Торума.*
И печали ночь
Тошему звездочкою яркой освещала
Женой любимою, подаренная дочь,
Она цветком прекрасным в юрте расцветала!
Давно ходили сватать Нейву женихи,
Несли поклон Тошему, как велит обычай.
Но принимать отцу подарки не с руки,
Не брал отец за дочку ни меха, ни дичи…
Он отправлял их к дочке:
Пусть решит сама,
Что ей душа подскажет, с тем и согласится.
Но оставалась Нейва скромная одна,
Её любимый не спешил пока жениться…
Был Таватуй сильнее сотни медведей,
Быстрей оленя и ловчее рыси горной,
Он очень часто приходил с подарком к ней:
То ягод алых принесет, то с белкой вздорной!
Повеселит подружку детства. А она
Едва завидит Таватуя, замирает.
Ждет нежных слов, и потому щека красна,
И устыдясь, глаза на травы опускает….
А Таватуй был молод, и не знал любви,
Ходил в леса глухие за большой добычей,
Среди лесистых гор бежали его дни
Под шелест ветра, зверя рев и гомон птичий.
Копье бросал охотник юный дальше всех,
На сто локтей кидал аркан, ловя оленя,
В кругу друзей звенел его веселый смех,
А Нейва, слушала тот смех, лицом краснея…
Казалось им, что юность длится без конца,
Любовь проснется в сердце добром и могучем,
Но Хонт – Турум* иную долю для бойца
Замыслил тайно.
И черней осенней тучи
Грядет беда. Летит быстрее птицы слух:
Народ явился злой, он грозен, жаждет крови,
Видать вселился в них подземный злобный дух,
У них олени без рогов, зовутся «кони»!
Доходят слухи издалека до людей
О том, что как враг все земли кровью заливает,
Казнит без жалости попавших к ним детей,
Пытают женщин и жестоко убивают…
Все ближе ворог, все сильней горит пожар,
Приходят люди, избежавши чудом смерти,
Рассказы раненых бросают Мансов в жар,
Как быть их роду? Убежать в чащобы вместе,
Иль защитить свой край?
Но был еще рассказ
Про то, как предал род охотник. Он от боли
Пообещал врагу, что родичей предаст,
И получил за это право жить на воле….
Мрачнеют люди, но мрачнее всех шаман,
Как ему быть? «Сражаться, иль податься в горы?
Быть может в скалах защитит людей туман?
Но край марийский завоюют эти воры…..
А может биться?
Нет! Врага не одолеть.
Ведь никого они в живых не оставляют,
Детей и женщин манси ждет позор и смерть,
Селенья жгут, мужчин «рабами» называют…
Нет, невозможно биться….»
И шаман зовет
Совиный род. Камлает с бубном под луною,
Унылой песней зов к богам в ночи плывет
К ногам Суйур – Экве*, что им грозит бедою.
Окончив пляску Унхо сидя у костра
Сказал мужчинам:
- Будем в горы собираться.
Давно уйти в ущелье тайное пора,
Ведь мансам в битве с силой черной не тягаться…
Но Таватуй сказал:
- Нам Филин завещал
Не отдавать свой край, пришедшим за наживой!
Вскричал шаман:
- Мирсуне – хум* нам передал
Веленье Нум – Торума: - «Прячьтесь, пока живы!
Он гнал Тонглинга – лув* без отдыха всю ночь,
И тот скакал, копытам скалы разбивая,
Советом мудрым людям он хотел помочь,
И наказал уйти, детей и жен спасая!»
Взлетели искры в облака, луну гася,
То Таватуй ударил палицей с досады:
- Ты лжешь, шаман! Нам уходить никак нельзя!
Нам защитить стада и землю свою надо!!!!
Шаман все понял: не пойдет послушно род
За ним, а значит будет он один скитаться…
Шипит он злобой:
- Каждый Филин здесь умрет,
И сгинет род навек, коль будете сражаться!
А я найду, как мне спастись…
Встает шаман,
Сел на оленя и погнал через болота
Туда, где прячет серый дымчатый туман
Врагов безжалостных…
И Таватуя кто – то
Толкнул незримо под колени. Он берет
Упругий лук, во след шаману направляет,
Звон тетивы тугой, стрелы ночной полет….
И в топь болот предатель медленно сползает
С протяжным стоном. Тетива в ночи звенит,
А Таватуй свой род на битву призывает:
- Шаман – изменник! Он за подлость был убит.
Ведь смертью Нум - Торум предателей карает!
Сереет небо, надвигается рассвет,
Собрались мансы возле скал, где легче биться.
Вот появился враг…
Убийцам счета нет,
И каждый рвется крови Филина напиться .
Немеют пальцы на копье, глаза глядят…
Вдруг Таватуя кто – то вдруг плеча коснулся..
Охотник видит Нейву, видит как горят
Глаза влюбленный, и юноша очнулся!
Он обнял девушку, припал к ее губам
На миг короткий, а потом толкнул несильно
И как медведь, рыча он ринулся к врагам,
Удар…. И кровь на землю потекла обильно…
Сражались манси так, что грозный Хонт – Турум
Прикрыл глаза, боясь смотреть а эту ярость.
Айнох троих врагов копьем своим проткнул,
Олоко двух… Но сотни сотен надвигались…
Они текли рекой, и Кулькатли сказал:
- Эх, зря сидели у шамана. Было надо
Перед врагами навалить из бревен вал,
Сражаться нам не помешала бы преграда!
Каслон – певец, шутник, любитель говорить
Вдруг засмеялся:
- Кто скажи, тебе мешает
Такой же вал из тел убитых навалить?
Ты погляди, Кулькатли, сколько наступает
Их из долины….
Битва громче ранних гроз
Звучит над лесом. Таватуй неутомимый,
Сражался храбро, рядом с ним без горьких слез
Стреляла Нейва метко. И не раз любимый
Спасен был острою стрелою.
Ночь и день
Сражались воинов, и снова день за ночью
Проходят в битве, и уже бросает тень
На землю вороны: пожива будет точно!
Ломались копья, с треском лопались мечи,
А стрелы мансов жизнь в сердцах врагов гасили.
Но Мис и Утчи собирали их в ночи,
И грозным лучницам их снова приносили.
Они в охоте помогали много лет,
Теперь у мансов дичь с огромными клыками,
Гасили духи для даже днем слепящий свет,
Для тех, кто зло творил кровавыми руками.
Гора из тел кровавых высоко растет,
Скользя в крови и по телам своих убитых,
Идут пришельцы, но опять копье собьет
Тех, кто принес войну…
Как много глаз открытых
Глядят в бегущие по небу облака…
И тают силы, пал Тошем, убит Улайки,
Каслон – певец сражен, безжизненна рука
Олоко храброго….
Суйур – Эква хозяйкой
Гуляет по полю и смотрит, как стрела
Рукою Нейвы направляет свою ярость,
Пусть помощь в битве Уны с Мось – нэ и мала,
Но и они, как дочки Филина сражались!
Измотан враг, и мансов им не победить,
Сильны охотники, бояться не умеют.
С такими ранами никто не может жить,
Но мансы эти жизней множество имеют.
Ну а когда лишен последней жизни он,
Охотник падал землю кровью омывая.
Он умирает, но не слышит небо стон,
Ведь души мансов в небо Филином взлетают!!!
Устали Боги в небесах, спешит гроза,
Враги разбитые попятились с испугом.
Копье опущено, ведь в спину бить нельзя,
Лишь Хонт – Турум был горд залитым кровью лугом.
А Таватуй, хотя был ранен много раз
Стоял скалой, горячей кровью истекая,
Он кровь бегущую, смахнул ладонью с глаз,
И улыбнувшись, пал на землю умирая….
Был род спасен, и гордо Филин воспарил,
Врага жестокого отвага победила!
Но Таватуй погиб. Он Нейву полюбил
Едва узнав, что его девушка любила…
Отбросив лук отца, красавица сидит,
Над телом доблестного воина и друга,
Из чистых глаз слеза горючая бежит,
И слезы эти заливали всю округу…
- Очнись, любимый… - молит Нейва.
- мой герой,
Ты победил в бою! Молю тебя, проснуться…….
Но Таватуй исчез под светлою водой,
осталось Нейве только в горе окунуться….
Все выше гладь воды.
И больше никогда
Ей Таватуй не принесет в руке подарок.
Укрыла милого искристая вода,
И без него стал этот мир угрюм и жалок.
Взбежала в гору Нейва, руки подняла.
- Ответь мне, Нум – Торум, вина моя какая?
Суйур – Экве жизнь Таватуя забрала,
И как мне жить теперь одной, сама не знаю….
Но из небес лишь смех доносится с грозой,
Как будто Хонт – Торум в яранге веселится.
И слышит Нейва:
«Таватуй навечно мой!
Такой охотник мне на небе пригодится!»
Как будто камень кто – то в сердце положил,
Сказала Нейва:
- Не прощу богам коварства.
Был Таватуй моим всегда, пока он жил,
И одиноким он не будет в вашем царстве!
С горы высокой, яркой белою совой,
Судьбу кляня на камни девушка упала,
И нал любимым, скрытым плещущей водой,
Любовь свою потоком щедро расплескала….
Услышав боль, сам Нум – Торум ее простил,
Любовь красавицы, крылом его коснулась.
Влюбленных грозный Бог навек соединил,
И дева речкою прекрасною проснулась!
За веком век спешил, старели дерева,
Взрастали сосны вновь над озером искристым,
За веком век бежит из озера река,
Холодной струйкой… тонкой, звонкой, серебристой…
Не сосчитать утекших за столетья струй,
Но вы прислушайтесь, услышите наверно
Рассказ о том, как бился храбрый Таватуй,
И как его любила трепетная Нейва.
Вы мне не верите? Но сказочный рассказ,
В который вы, сердца сегодня окунули
Через года, через века несли для нас
Прекрасной Нейвы, тихо шепчущие струи….
31,05,2018 год.
Йиныг – ойча – старик – Филин, тотем рода
Нум – Торум – Высший Бог
Хонт – Турум – Бог войны
Суйур – Экве – Жена Бога войны
Мирсуне – хум – вестник Богов у шаманов
Тонглинг – лув - конь вестника
Мис и Утчи – добрые духи леса
Тошем, Таватуй, Нейва, Унхо, Каслон,
Айнох, Олоко, Кулькатли, Улайки,
Уна, Мось – нэ, ------ Имена Мансов