Давай заварим до горечи крепкого чаю.
Зеленого. До свернувшихся верещащих листьев.
Давай сядем на пол, ближе к земле и друг к другу, глаза в глаза.
Как страница 4 смотрит в страницу 5 захлопнутой книги.
Добавим яду в кипящую воду и станем друг друга поить
Из небольших голубых пиал с красными карпами,
Моих любимых.
Немного.
По глоточку.
Я буду пить и поправлять тебе за ухом прядь.
Ты так оброс, что лучше и не бывает.
Буду поить тебя и промокать тебе губы своим рукавом.
Капельки пота на глиняном чайнике.
Они же за воротом твоего свитера.
Слизнуть бы. Но надо дрожащей рукой
Разлить еще по одной. Не дай бог остынет.
Главное - взгляд без стыда и с состраданием.
Без стыда, потому что равна себе и не умею лучше.
С состраданием - что тебя поить, что себя.
Чай чая не слаще, но и не горше.
Где-то лиса под кустом догрызает зайца.
Потом они вскачут, и заяц погонится за лисой,
Перекусит резцами рыжее горло.
Так и играют весь день.
Ты же сам говорил, Вселенная шутит.
А потом упадем на кровать и займемся любовью,
Раз после будет нельзя.
Нельзя так нельзя. Не я же придумала правила.
Такова чайная церемония.
А потом разойдемся.
Такова чайная церемония.
Буду заниматься своими делами.
Ты - своими где-то в комнатах этого города.
Но невидимо раз за разом подносишь пиалу к моим губам.
Мои руки будут невидимо убирать тебе прядь со лба,
Пока ты в комнате что-то читаешь, с кем-то беседуешь.
И если ты откажешься пить травянистую воду раньше, чем я,
Я буду рада. Глоток.
Я буду рада. Глоток.
Я буду рада. Глоток.
Нету иного счастья,
Кроме как быть с тобой до последней наготы честной.