Знаешь, мам, мне адово тяжело.
Кажется, «синдром отличника» входит в силу. Я не то чтобы рою себе могилу, но со скоростью камня иду на дно. Мам, мне жаль, но я кану в лету. Мне не стать ни психологом, ни поэтом, мне самой бы сходить к врачу. Я не плачу, зато плачу. Сигаретами, синяками, даже жвачкой в пустом кармане. Разбиваюсь, но не сдаюсь.
Я держусь, мам.
Пока держусь.
Твоя дочь — лишь пятно, пустышка, неприметная серая мышка с притязанием, достойным льва. Да, во многом я не права. Признаю. Но бегу куда-то. Я на плечи взяла многовато и теперь вот ищу приют. Я скитаюсь от места к месту. Птица феникс не из асбеста — в ней бензин, ацетон, пропан. Вот такой твоя дочь Ботан.
Я — Эфес, я — Союз Советский. Развалилась, мне стало тесно среди тысячи тысяч стен. Помоги же мне встать с колен. Дай мне руку, схвати за рукав меня и достань из воронки Кракена, лабиринта пустых миражей.
Я сама не смогу уже.
Мам, будь рядом, прошу, спой песенку. Этот мир беспричинно тесен мне. Освети мне тропу домой.
И спаси
От меня самой.