Как живётся мне, я высказываю,
Из судьбы как будто выскальзываю
Под дождём, нависнувшим капающе,
И бреду на старые капища.
Лопухи прилагаю хвощатые,
Как грехи, как помосты дощатые,
Как вериги к моим молениям…
А на улице что? Там миллинеум.
Я не вышел на свет, я в пути ещё,
Обретая и след, и святилище,
Не таская сюда то, что лишнее,
Чтоб меня, может быть, услышали.
А на взгорье собрались статуи,
Пусть опальные, пусть усталые,
Что под клёнами да под вязами
Мнятся чудищами безглазыми.
Я же с немощью всей духовною,
Но при силе ещё физической
Зрю, приемля их власть верховную,
Даже пусть из поры языческой.
И, наверное, я в преддверии,
И готов в эти лики впериться.
Я хочу, чтобы мне поверили,
Даже пусть самому не верится.
Ведь явился сюда не щёголем
И не ризы себе, однако, шью.
Но блуждаю тропой чащобною
От Перуна к Сварогу с Макошью.
Где-то там, в подсознанье, выжили
Эти призраки пирамидами.
И глядят мне вослед недвижные,
Как живые, а не как идолы.
И моё состоянье скверное,
Как и те божества, поганое,
Понимают они, наверное,
Как охотничий жест легавая.
Я в своём мелководье плаваю,
Ни о чём не прошу миллениум.
И проникнусь я их опалою,
И наполнюсь я их забвением.
Ибо чаща шумит дремучая,
Что утратою сердце ранила.
Пусть и смутой меня измучила,
Но куда-то мой дух направила.
Вот из рощи сакральной выбреду
И расстанусь с её прохладою.
Да венок из ромашек выплету,
Как подарок от Леля с Ладою.
2018