Произведение неизвестного автора - авиационного механика,
переписанное автором этой публикации-курсантом школы авиационных
механиков, в ЗабВО, ст. Бада, 1962 год.
***
Часть I
Глава I-я
Нет я не Пушкин, я другой
ещё неведомый избранник,
но с поэтической душой.
Я в первый раз пишу поэму,
А потому прошу учесть,
Что выбрал я большую тему
И много трудностей в ней есть.
Хотя моих произведений
Не выпускает в свет ОГИЗ,
Хоть не талант я и не гений,
Но всем готовлю Вам сюрприз.
Конечно, быть легко талантом
Когда другой работы нет,
Но если б Пушкин был сержантом,
То вряд ли был бы он поэт.
Мой лётчик самых честных правил -
Узнал, что будет перелёт,
Он за семь дней меня заставил
Ему готовить самолёт.
Его пример другим наука,
Но, Боже мой, какая скука
Искать во что бы то ни стало
Дефект - чтоб стрелка не дрожала.
Но вылетать пока что рано,
А потому душа моя
С героем моего романа
Я познакомлю Вас друзья!
Глава II-я
Подобно всем другим друзьям
Он призван был военкоматом.
Забрал повестку, сел в вагон
И в общем стал военным он.
Кто может знать, где наше счастье
И по какому пути идти
Он мог попасть в мотомехчасти
И в артиллерию пойти.
Но Божьей волею небес
Попал Евгений в ВВС.
Конечно, не по доброй воле
Он стал учиться в авиашколе.
Увы! Он зря торжествовал -
Чуть не попал под трибунал.
В сорокаградусный мороз
Стерпеть не мог он горьких слёз.
Весь день с утра и до зари
Готовил честно ТБ - 3.
Так год прошёл в авиашколе,
Но ведь всему же есть конец
Он навык получил в работе
И аттестат по форме есть.
Потом как горько он рыдал
Он прямо в третий зал попал
Пока работал на заводе
ТБ-3 уж стал не в моде.
И вот пришлось ему опять
Ил-28 изучать.
Недели не смыкал он глаз
И день и ночь учил НИАС.
Пока нач. цикла не решил,
Что он прекрасно знает Ил.
Судьба Евгения хранила
Он получил два новых Ила,
Отвёртки, двадцать два ключа
И начал дело сгоряча.
Жизнь протекала очень гладко,
Когда весеннею порой
Пришла большая разнарядка
И в полк наш вылетел герой.
И там без лишних разговоров
Собрал в неделю пять моторов.
Но мало - посему был дан в помошники ему
Володька Ленский - моторист.
Моторы знал он на зубок
Всегда укладывался в срок.
Они сдружились понемногу
В работе, обгоняя всех.
Жизнь протекала слава Богу
Без крика, шума и помех.
Казалось не бывать раздору,
Но в полк пришла в недобрый час,
Успешно кончив Тульский ШМАС
Татьяна, мастер по приборам.
Глава III-я
Ефрейтор Ларина Татьяна
Была без всякого изъяна.
Единодушно решил полк,
У нас ведь знают в этом толк.
И сколько было разговору
О ней под плоскостью машин.
Блестели глазки у майоров,
Блестели глазки у старшин.
Один пилот в пилотской формк
Твердит: "Надеюсь на успех".
Любви все возрасты покорны,
Она сильней законов всех".
Но равнодушно без ответа
Она относится к чинам.
Один просвет иль два просвета
Напрасно ходят по пятам.
Лишь одного горячим взглядом
Она встречает каждый раз.
Дрожит, когда он с нею рядом
И отвести не может глаз.
Онегин строен и плечистый,
Других сильней и красивей.
Хоть получает в месяц чистых
Всего 3,80 рублей.
Но спит Онегин, хладнокровно
На красоту её глядит.
И сердце бьётся очень ровно,
Он не теряет аппетит.
Скользит луна по небосклону.
Гуляет ветер за окном.
Предвидя лётную погоду,
Весь лагерь спит спокойным сном.
Не спится лишь одной Татьяне,
Она лежит и как в тумане
Вдруг видит милые черты:
"Онегин, Женя, это ты!".
Но нет, лишь ветер завывает
О чём-то шепчутся кусты.
Печально Ларина вздыхает -
Одни мечты, мечты одни.
Слезинку вытерла рукою,
как дальше жить, уж нет и сил:
"Дневальный, дайте мне тетрадку,
Перо и скляночку чернил".
Она окошко отворяет,
Весенний ветер свеж и чист.
Коптилка тускло освещает
Её письмо - тетрадный лист:
" Я Вам пишу, чего же боле,
Что я могу ещё сказать,
Мечтой жила о Вас я в школе
И довелось мне Вас узнать.
Вы так спокойны, так красивы,
Настойчивы, но не нахал.
Мечтой жила о Вас я в школе,
Короче, Вы мой идеал.
Я Вас люблю, полна сомнений,
В душе моей полно огня.
Не знаю, может быть с презреньем
Вы отвернётесь от меня.
Я Вас ждала, о Вас мечтала,
Так не останьтесь же глухим.
Я слишком много написала
Той мидой женской чепухи".
Письмо угольничком свернула,
Черкнула адрес и уснула.
Часть II
Глава I-я
Весна! Механик торжествуя
Сливает в бочку керосин.
Вдали комиссию почуя,
Машину драит моторист.
И как-то раз в начале марта
Хваля прекрасную весну,
Володька Ленский шёл со старта
И встретил девушку одну.
Он пять ночей не знал покоя,
Казалось чем-то удручён.
Не мог погять, что с ним такое
И наконей решил: Влюблён!".
О ней сказали: "Так радушно
Лечила боль сердечных ран,
Что полк решил единодушно -
У них получится роман".
Но вот Татьяне надоело,
Он был застенчив, не речист.
К ней подойти боялся смело,
К тому же только моторист.
А сердце Ленского кипело,
Он похудел и занемог,
Найти соперника не мог.
И захмелевши спозаранку
Владимир Ленский мчится в парк,
Она должна всё объяснить,
Пусть скажет:" Быть или не быть!".
И вдруг он видит в изумленьи,
Сказать не может ничего.
Она стояла в отдаленьи,
И с кем! С механиком его.
Теперь я всё отлично знаю -
Поймал вас вместе наконец:
"Ты совратитель!,Ты подлец!".
Вскипает Ленский в возбужденьи
И жжёт поруганная честь,
И бросил он врагу с презреньем
Торцовый ключ на 36.
К ним подбежали их друзья,
Но тщетно, развести нельзя.
Такого страшного удара
Спокойно вынести нельзя.
Дуэль! Отлично!
У ангара я буду ждать Вас в 22!
Глава II-я
Надев суконные пилотки,
Накинув на плечи шинель,
Побольше намотав портянки,
Они явились на дуэль.
Они готовились с рассвета
Сразиться в цвете юных лет.
С собою взяв два пистолета
И 10 штук цветных ракет.
Сначала было непривычно
В наш век дуэль ведь ерунда.
И всё же Ленский как обычно
Пропел своё: "Куда... куда...
Куда Татьяна удалилась,
Мне мало уж осталось жить.
Приди, приди ко мне на милость,
Паду я скоро может быть".
Приду, паду у ног твоих,
Сраженный роковым ударом.
К тебе я больше не приду,
Меня схоронят за ангаром.
И мне положат на могилу
Капот разбитый весь от Ила,
Отвёртку, поршень, молоток
И грязный вещевой мешок.
А на технарские останки
Никто слезинки не прольёт.
Лишь оружейник постоит,
Шагая утром на стоянку.
Да лётчик, не спеша в полёт,
Поспать за холмиком придёт.
Или Валюху из санбата
Зажмёт стрелок или ребята.
С собою спиртик принесут
И здесь из фляжки разольют.
Эх, Таня! Тебя ли я не любил,
С тобою время проводил.
Писал тебе стихи и прозу
В машине, плача от мороза.
Те дни прошли, возврата нету.
Они уж не вернутся вновь
И должен я в угоду эту
Пролить техническую кровь.
Пусть слышит Таня в шуме ветра
Последний пламенный привет.
И , отсчитав 15 метров,
Владимир поднял пистолет.
Враги! Давно ль вы вместе мыли
Свой самолётный агрегат?
Враги! Давно ль вы вместе жили
Как с другом друг, как с братом брат.
Одни страданья, одни муки
Давно ль терпели вместе вы?
К чему дуэль! Пожмите руки,
Забудьте ссору, но увы!
В руках блеснули пистолеты
И разноцветные ракеты,
Прошив безоблачную высь,
Со страшным воем понеслись.
Онегин знал, что не промажет
Он в этой схватке победит.
И если б не было обычая,
То враг бы был давно убит.
Терзаясь горьким сожаленьем,
Сказать прощай ему хотел.
Но тут увидел в изумленьи,
Что Ленский жив и даже цел.
Они опять на место стали,
Опять достали по одной,
Но тут им явно помешали,
Пришёл из штаба посыльной.
Эх, друг! Пропали мы теперь,
Пришли и робко, робко Ленский
Приоткрывает в штабе дверь.
Он получил большую взбучку
За самовольную отлучку,
За хулиганство и стрельбу
Он был посажен на губу.
Онегин грустный и печальный
Проходит прямо в кабинет.
Глядит сочуственно дневальный,
Ему всего лишь двадцать лет.
По кабинету "батя" ходит,
Онегин места не находит,
Глядит под ноги, потупясь.
От Вас, Онегин, я признаться
Таких вещей не ожидал,
Чтоб с подчинеными стреляться,
На всю дивизию скандал.
Тут он подумал и замолк ,
Потом сказал ему сурово;
"Перевожу в соседний полк,
Уже переводная готова".
Да, кстати, Ларину возьмите
С собою в полк её везите.
Ну вот и всё, счастливый путь,
О прошлом вспомнить не забудь.
Пролог
Как жаль, что Пушкин рано умер.
Ведь если знал бы техсостав,
То посвятил бы нам роман,
15 - 20 сотен глав.
Но Пушкин жил в туманной дали,
Тому назад сто с лишним лет.
Тогда по небу не летали,
Тогда хватало и карет.
Меня нередко подгоняли,
Пиши ещё, ещё пиши
И все, влюбляясь, называли -
Поэт технической души!
Но ведь мои стихи игрушки.
Я не могу писать как в стих
Писал свои стихи как Пушкин,
Но всё же не ругают их.
И я с 13-ю друзьями
Служил в той части, ВВС.
В очко играли мы ночами,
Ходили с девушками в лес.
В 6-м часу ложились спать,
Чтоб завтра снова жизнь начать.
Я помню славные гулянки
Весёлых зимних вечеров.
Друзей, сосущих спирт из фляжки,
По женской части мастеров.
Весёлый Витька с реки Дона,
Тот мог найти наверняка
Подругу дней своих суровых
От лет 20 до 40.
А Гришка с неизменным блатом,
Везде и всё он мог достать.
Достанет водки он, как брату,
Его ни с кем нельзя сравнять.
Он посвятил полжизни джазу
И в этом он преуспевал.
Артистом становился сразу,
Когда гитару в руки брал.
Прости, читатель, вспоминаньем
Увлёкся я на этот раз.
Простишь меня, я это знаю
И я закончу свой рассказ.
Конец
Июнь 1962, ст. Бада, ЗабВО
25-27 мая 2018, Самара
Редактирование (ошибки, пунктуация)
Иллюстрация из Интернета