Треснул пол, что-то вздулось не на, а под,
Здесь дворцы-хитрецы окрыляют иных господ,
И клюют воробьи сухари из моей горсти,
И, при взлете, их росчерк ничуть не утратил стиль.
Эти арки, как крылья, в лесу бесконечных колонн,
Где себя не раскрыл я, где так же в почете поклон,
И, изъедено молью, невольно, как птица поет,
Словно скрип в половице, глухое подполье мое.