Дай же слову чернила пролить в молоко
Неизведанных строчек, и станет легко
Обозначить зачин в узловатом моём монологе.
Парафиновый всадник идёт на закат,
Ну а мы кто-куда, напрямик, наугад,
Ожидая найти своё счастье в совином чертоге.
Так наивно и глупо себя стережём,
Не играем на улицах в салки с ножом,
А в итоге всё чаще грешим на плохое здоровье.
И когда-нибудь в дверь постучится сосед,
Но одна тишина ему будет в ответ,
Значит, кто-то не вынес своё затяжное зимовье.
Одичал и зарос твой малиновый лес,
В непролазном бурьяне хозяйствует бес,
А нагие дриады дрожат в похотливых объятьях...
Но молчит за клиновым букетом скворец,
Богатырь на полати лежит как мертвец,
Мироточат иконы, но вдовствует ложе распятия.
Ах смешная девчонка с блестящей косой
По излучине тихо крадётся за мной,
А над ней гамаюновы крылья свисают как плети.
Утомившись, я встал, будто каменный столб,
А она подошла и ужалила лоб
Ледяным поцелуем, на веки меня обесцветив.