С Соборной горки вниз, на пристань и привет,
Немного отдохни без нас Череповец,
В салоне дремлет бас,«Музимы» тихо спят,
И «Юность» вместе с драмс уснули наконец.
Уютно теплоход низами чуть дрожит,
И цирковой комплект в диванах прячет блеск,
Широкая Шексна сереет за бортом,
Ей как-то не до сна: в Кириллов, в Белозерск…
Закончился концерт, накрытые столы,
Второе и компот, и снова по воде,
Лишь кромки берегов вдали под горизонт —
Оплот лесоторгов, вода и лес везде.
Вечерняя заря, чуть тлеющий простор,
Застывший теплоход, на берег с носа трап,
Сосновый перестой, и девушки глаза -
Под тихое «постой» слезы нежданный кап.
Вновь переход ночной, пусть Тотьма и не тьма,
Но деревянный Дом колхозника — предел,
Шесть коек на десерт в холодных номерах,
Но всё равно концерт прилично отгудел.
На стареньком Ан-2 до Тарноги полёт,
На улицах песок, но это не беда...
Никто не впал в отруб, в сосновых островках
Просвечивает клуб — все в форме как всегда.
Продолжится с утра до Нюксеницы путь,
Недолог пересып, опять автобус, зыбь,
И несколько часов. Но вот уже село,
И Сухона, как ров, — смыть пылевую сыпь.
А Сухона-река, такую поискать,
Течение, как вихрь, свободных брёвен сплав.
Концерт, взошла звезда, рокочет теплоход,
Вповалку «господа» в объёмном трюме спят.
Наутро — берега с восьмиэтажный дом,
И где-то наверху чуть виден сосен ряд.
И вот он, наконец, Великий Устюг, сам,
Речной красе венец, весь в белом, как парад.
Музеи и кресты, построек белизна,
Прогретость толщи стен, слепящая теплом,
Купеческий ампир на окнах в сотни лет,
И в лавке сувенир пощупать не в облом.
Автобус, поезд, груз колонок и гитар,
Стандартный перенос, кто рядом, тот несёт.
На Котлас, там концерт, гостиничная ночь,
Затем вокзал, трансферт, чуть жаль, но это всё.
23 мая 2018