Кинжалом боль пронзила грудь,
и не шагнуть, и не вдохнуть.
Шатаясь он по парку брёл,
на ощупь лавочку нашёл.
Попытка, вздох, кольнуло, тьма,
потом больница, кутерьма,
и тишина… и яркий свет,
тепло, легко и боли нет.
Он смотрит в даль, вокруг туман.
Вдруг Пёс! Овчарка… Доберман…
Вгляделся, точно! Это Грей!
«Иди ко мне старик скорей!».
Пёс подошел, вздохнул, узнал.
«Привет, Хозяин», - он сказал.
«Ты говоришь?», «В моём мы сне?»,
«Что происходит?», «Кто мы? Где?».
Пёс поднял грустные глаза,
и тихо молвил: «Всё, беда.
Ты умираешь, я же - мёртв.
Но что поделать, мир суров.
Когда-то так ты мне сказал,
с машины выгнал, и умчал.
Я за тобой бежал как мог,
искал тебя, и сбился с ног.
Тебя я ждал и так любил,
я верил, ты же всё забыл.
Любой погодой, в дождь и зной,
метался я по мостовой,
пока в один несчастный миг,
я не попал под грузовик.
Не сразу умер я тогда,
и кровь из ран моих текла.
Ты знаешь я о чём мечтал?
Чтоб ты разок меня обнял.
Поймал чтоб мой последний вздох.
но нет... я там в грязи издох».
Мужчина слушал и молчал…
и молча на колени встал!
Душили слёзы, горечь, боль.
«Прости мне Пёс паскудства роль!
Собаки могут ведь прощать?
Не знаю, что еще сказать».
И старый Пёс его лизнул,
упёрся лбом, с трудом вздохнул.
«За смерть свою тебя простил,
да и назад бы отпустил,
но ты пока еще поплачь,
в слезах ведь горечь неудач».
Больница. Стол. Инфаркт. Конец…
Крик медсестры: «Слеза! Зубец!».
Адреналин! Разряд! Разряд!
Он будет жить! Сто лет подряд.
Минует месяц, там другой,
Мужчина в дождь идёт домой.
Вдруг из кустов под ноги ком,
мокрющий, грязный, но с хвостом.
Скулит и плачет, мОчи нет,
«Щенок, ты чей? Ничей? Привет!».
Мужчина поднял малыша,
в карман засунул не спеша.
«Ну всё не бойся и не плачь,
в слезах вся горечь неудач.
Теперь малыш – ты мой герой,
пойдём-ка, Грей, ко мне домой».
А старый Пёс, смотрел с небес
и словно сам в карман залез,
Собачий долг исполнил Он,
его Хозяин им спасён.
В собачий рай теперь до века,
вернулась вера в Человека!