В четыре яруса горели облака,
Беззвучным, но торжественным органом,
И покидала берега река,
Из тихих струй плетя пастель тумана.
Стихал, стекая в пропасть между скал,
Последний запоздавший ветерочек.
Уставший День блаженно отдыхал,
Склонившись на колени феи-Ночи.
И замер я, застигнутый врасплох,
Величием и волшебством их встречи…
И понял ясно вдруг, что только Бог,
Придумать мог такое – Чудо-Вечер.