Тут сразу хотелось бы объясниться. Если другие сонеты Шекспира переводить после имеющихся канонических версий трудно, то этот - практически невозможно. Всё из-за перевода Маршака. Во-первых, он у всех на слуху, в том числе, благодаря двум отличным песням на эти стихи (кстати, вариант Никитина мне нравится больше, чем Пугачевой, но это - дело вкуса).
А, во-вторых, и это важнее, строки Маршака действительно прекрасны. Я не могу сказать того же о всех его переводах сонетов. У Маршака явно была цель перевести их все без исключения, поэтому встречаются там и весьма корявые, на мой вкус, строчки, не говоря уж об искажениях смысла.
Что же тогда делать переводчику - если, конечно, пытаться ещё раз? Ответ очевиден: постараться сделать ближе к тексту и к авторской задумке. Извините за дальнейшие несколько пространные объяснения - но иначе непонятно, зачем вообще взялся за это. Итак (воспроизведу сначала текст Маршака - хотя его и так все знают):
«Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.» (Сы)
В первом четверостишии Маршак вместо hate говорит «разлюбишь», а это несколько другое. Я уже писал о том, что строки Шекспира, как правило, гораздо конкретнее и приземленнее, чем получается у его переводчиков. Не «разлюбишь», а возненавидишь, достану, мол, я тебя совсем.
Далее. “World bends my deeds to cross”. Это не совсем «мир со мной в раздоре». Можно быть в раздоре , не прогнувшись, как говорится, под изменчивый мир, а показав ему средний палец. Тут другое: мир меня смял, унизил, загнал в тупик. Чего уж теперь, давай и ты тоже.
Во втором катрене «боль сумею превозмочь» - неполный перевод. У Шекспира сначала “scope with the heart” и только потом “conquer”; это должно быть понятно всем, испытавшим продолжительную физическую боль (например, после операции) - ее можно оценить и как бы с ней договориться.
В этом же куплете выражение «бурная ночь», вообще говоря, означает в русском языке кое-что другое, а не конкретное “windy night”, тут смысл довольно сильно искажён. А ещё в обоих первых четверостишиях упущен призыв Шекспира к своему другу хладнокровно не добивать его: “drop in for an after-loss” и «linger out a purposed overflow”.
В третьем куплете Шекспир на самом деле хочет постичь не то, что «это горе всех невзгод больнее», а то, каким страшным может быть удар судьбы во всей его красе и силе. Такой, если хотите, мазохизм.
Ну и, наконец, в завершающем двустишии не то, чтобы «нет невзгод, а есть одна беда», а всё, что сейчас кажется серьезными проблемами, по сравнению с твоим уходом перестанет таковыми казаться.
Вы скажете, что это мелкие придирки и кто ты вообще такой. Может быть. Но Вильям наш, если резюмировать, ведь что хотел сказать: мол, мне сейчас очень хреново, поэтому если замыслил какую гадость - так валяй сейчас, до кучи. А не добивай потом, когда либо меня совсем раздавят, либо я со всем этим смогу примириться - не надо, меж нами всё ж таки что-то было. А так от тебя хоть какая-то польза будет: во-первых, я пойму, что всегда может быть хуже, а во-вторых, на фоне твоего ухода другие неприятности покажутся ерундой.
Вот как-то так. Почему у Маршака это прозвучало по-иному, неизвестно - то ли сам он так видел, то ли его литературный секретарь Познер неправильный подстрочник дал. В любом случае, повторюсь: перевод Маршака - просто шедевр как самостоятельное стихотворение. Но, на мой взгляд, это всё же больше Маршак, чем Шекспир.
Ниже - моя скромная попытка.
SONNET 90
Then hate me when thou wilt; if ever, now;
Now, while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss:
Ah, do not, when my heart hath 'scoped this sorrow,
Come in the rearward of a conquer'd woe;
Give not a windy night a rainy morrow,
To linger out a purposed overthrow.
If thou wilt leave me, do not leave me last,
When other petty griefs have done their spite
But in the onset come; so shall I taste
At first the very worst of fortune's might,
And other strains of woe, which now seem woe,
Compared with loss of thee will not seem so.
***
Противен я тебе - скажи теперь,
Ведь я и так растоптан и поруган.
Не после: добивать меня тебе ль,
Когда совсем я буду загнан в угол?
А если боль измерю сердцем мудрым
И примирюсь с ней - не усугубляй
(Как ветреную ночь ненастным утром)
И в спину мне удар не направляй.
Не оставляй меня, когда напасть
Пустячная своё докончит дело -
Уйди сейчас, чтоб злого рока власть
Почувствовал я сразу до предела.
И, потеряв тебя, пойму тогда,
Что прочие невзгоды - ерунда.